Книга Виннету – вождь апачей, страница 18 – Карл Май

– Что это за урод! Могут ли на прекрасной земле встречаться такие люди?

Незнакомец смерил его с ног до головы испытующим взглядом и ответил спокойным рассудительным тоном:

– Благодарите Бога, что у вас руки и ноги на своем месте! Впрочем, суть не в том, каков человек физически, а какие у него душа и ум, и в этом отношении мне нечего бояться сравнений с вами.

Он сделал пренебрежительный жест рукой и затем обратился ко мне:

– Ну и сила же у вас, сэр! Нелегко повторить ваш трюк и заставить такого верзилу лететь так далеко! Смотреть на это было одно удовольствие.

Затем он толкнул тушу медведя ногой и с сожалением в голосе продолжал:

– Вот этого-то зверя нам и нужно было! Но мы опоздали… Очень жаль!

– Вы хотели его убить? – спросил я.

– Да. Вчера мы напали на его след и пошли по нему, не разбирая ни дороги, ни направления. Когда же мы наконец добрались до медведя, то, оказывается, работа уже сделана другим.

– Вы говорите во множественном числе, сэр. Разве вы не один?

– Нет! Со мной еще два джентльмена.

– Кто именно?

– Скажу вам это не раньше, чем узнаю, кто вы. Вы же знаете, что в этих местах человек должен быть достаточно осторожен. Здесь натыкаешься чаще на дурных, чем на хороших людей.

При этом взгляд его скользнул по Рэтлеру и его товарищам. Затем он продолжал дружелюбным тоном, обращаясь ко мне:

– Впрочем, по глазам джентльмена сразу видно, что ему можно доверять. Я слышал конец вашего разговора, понял, с кем имею дело.

– Мы проводим измерительные работы, сэр, – объяснил я ему. – Старший инженер, четыре землемера, три скаута и двенадцать вестманов, которые должны защищать нас в случае нападения.

– Гм… Что касается последнего, то, мне кажется, вы не нуждаетесь в защите. Значит, вы землемер?

– Да.

– Что же вы измеряете?

– Дорогу.

– Которая должна здесь пройти?

– Именно.

– Значит, вы купили эту область?

При этом вопросе глаза его стали пронизывающими, а лицо серьезным. Казалось, он имел основание знать это, поэтому я ответил:

– Мне поручили принять участие в измерительных работах, и я выполняю их, не вмешиваясь в остальное.

– Гм… Так, так! Все же, думаю, вы знаете, в чем дело. Земля, на которой вы стоите, принадлежит апачам племени мескалеров. Я могу с полной уверенностью утверждать, что она никому не продана и не передана каким-либо иным путем.

– Это вас не касается! – воскликнул Рэтлер. – Вместо того чтобы вмешиваться в чужие дела, позаботьтесь лучше о своих собственных!

– Я и забочусь о своих делах, потому что я апач и даже принадлежу к мескалерам.

– Это вы-то? Не выставляйте себя на посмешище! Нужно быть слепым, чтобы не видеть, что вы принадлежите к белой расе.

– И все же вы ошибаетесь! Меня зовут Клеки-Петра.

На языке апачей, которого я в то время еще не знал, это имя означает «Белый Отец». Рэтлер, очевидно, уже слышал о незнакомце, так как он отступил на шаг и сказал ироническим тоном:

– Ах Клеки-Петра, знаменитый учитель апачей! Жаль, что вы горбаты! Вам, должно быть, нелегко добиваться того, чтобы вас не высмеивали краснокожие болваны.

– О, пустяки, сэр. Я уже привык к насмешкам болванов. Ведь от умных людей их не услышишь. Теперь же, когда я узнал, кто вы и чем здесь занимаетесь, я могу рассказать вам о своих спутниках. Впрочем, лучше я покажу их…

Он крикнул в лес какое-то непонятное слово на языке индейцев, и из чащи появились две чрезвычайно интересные фигуры. Медленно и с чувством собственного достоинства приблизились они к нам. Это были индейцы, отец и сын, как это можно было установить по первому же взгляду.

Старший был немного выше среднего роста, весьма крепкого сложения, в его осанке сквозило истинное благородство, а движения указывали на чрезвычайную ловкость. Черты его лица, хотя и типичные для индейца, не были так резки и угловаты, как у большинства краснокожих. В его глазах можно было прочесть спокойное, почти кроткое выражение, – выражение внутренней сосредоточенности, дававшей ему превосходство над соплеменниками. Он не носил шляпы, и его темные волосы были собраны на голове в шлемообразный пучок, из которого торчало орлиное перо – знак отличия индейских вождей. Его простая, но чрезвычайно прочная одежда состояла из кожаной куртки, штанов с бахромой и мокасин. За пояс был засунут нож, а кроме того, на нем висело несколько сумок со всякими необходимыми для вестмана принадлежностями. Мешочек с лечебными травами вместе с трубкой мира из священной глины и разными амулетами болтался на шее. В руке он держал двуствольную винтовку с густо вбитыми в приклад серебряными гвоздями. Эта двустволка, прозванная «серебряным ружьем», приобрела впоследствии громкую славу благодаря подвигам Виннету, который был сыном ее прежнего владельца.

Молодой индеец был в общем одет так же, как и отец, лишь немного наряднее. Его мокасины были украшены щетиной дикобраза, а швы на штанах и куртке были аккуратно прошиты нитками. На шее, подобно отцу, он носил мешочек с травами и трубку, и был также вооружен ножом и двустволкой. Совсем как у отца были подвязаны и его волосы, с той только разницей, что их не украшало перо и они были настолько длинные, что густо спадали на плечи. Этим прекрасным, черным с синеватым отливом волосам, без сомнения, позавидовала бы любая дама. В выражении его матово-коричневого с бронзовым отливом лица просвечивало еще больше благородства, чем у отца. Как я впоследствии узнал, он был одного возраста со мною, и при первой же встрече произвел на меня сильное впечатление. Я сразу почувствовал в нем хорошего, богато одаренного природою человека. Мы долго внимательно рассматривали друг друга, причем мне показалось, что в его серьезных, темных, с бархатистым блеском глазах вспыхнул на короткое мгновение приветливый луч, подобный сиянию солнца, внезапно выглянувшего из-за облаков.

– Это мои спутники и друзья, – сказал Клеки-Петра, указывая сперва на отца, затем на сына. – Вот это Инчу-Чуна («Хорошее Солнце»), великий вождь мескалеров, признанный таковым и всеми остальными племенами апачей. А другой – его сын Виннету, совершивший, несмотря на свою молодость, больше отважных подвигов, чем иные десять воинов совершают за всю свою жизнь. Его имя прогремит когда-нибудь на всем протяжении Скалистых гор и саванн.

Казалось, Клеки-Петра перехватил через край, но впоследствии я убедился, что он нисколько не преувеличивал. Рэтлер, насмешливо улыбнувшись, воскликнул:

– Такой юнец и уже совершил столько подвигов! Я уверен, что это могло быть лишь кражей или мошенничеством. Кто же не знает, что все краснокожие – воры и мошенники?

Это было тяжкое оскорбление, но пришельцы сделали вид, что не расслышали. Они подошли к медведю, и Клеки-Петра, присев на корточки, принялся внимательно его рассматривать.