Онлайн книга «Древняя Земля»
|
– Что нового? – Ничего, ваше превосходительство. Ждем вас. Яцек пошарил в кармане, где лежал ключ от лаборатории. – Никто меня не спрашивал? – Нет, ваше превосходительство. – А как посланцы с Луны? Слуга усмехнулся. – Все хорошо. Вот только лохматый… Недоговорив, он замолчал. – Что такое? – Ваше превосходительство распорядились удовлетворять все их требования. И этот лохматый все время приказывает. Просто никакой управы на него нет. Говорит он при этом на языке, который мало смахивает на польский, и гневается, когда мы его не понимаем. Яцек кивком отпустил лакея и, решив отложить свидание с карликами на позже, вставил ключ в секретный замок. Он нажал на несколько кнопок, сделал несколько оборотов ключом, и внезапно двери бесшумно разъехались в стороны, открыв темный провал. Металлические шторы на окнах были опущены. Яцек на ощупь нашел на косяке кнопку, вставил в отверстие под ней небольшой ключик, повернул. Поток света, слепя глаза, ворвался в мгновенно открывшиеся окна. Яцек стремительно прошел через овальный кабинет, в котором обыкновенно работал за столом, и, отворив еще одни металлические двери, скрытые в стене, по узкому коридору направился в свою приватную лабораторию, соединенную с остальным домом одним только этим проходом. Он распахнул дверь и невольно вскрикнул. У прибора, скрывающего в себе страшную тайну его изобретения, неподвижно сидел какой-то человек. Во мгновение ока Яцек был около него. Человек неспешно встал и обернулся. – Нианатилока! Яцек бросил мимолетный взгляд на буддиста и даже не поинтересовался, как он оказался здесь, за запертыми стальными дверями и окнами. Первым делом Яцек склонился над прибором. Один из проводов, подводящих к нему электрический ток, был перерезан. Яцек взглянул на шкалу, регистрирующую напряжение тока, и помертвел. Провод был перерезан именно в тот миг, когда непонятно почему усилившееся напряжение достигло величины, при которой прибор мог самопроизвольно сработать. Еще доля секунды, и не только его дом, но весь город превратился бы в груду дымящихся развалин. – Опасности больше нет, – с улыбкой сообщил индус. – Я прервал ток. – Так это ты сделал? Нианатилока не ответил. Он взял Яцека за руку и повел обратно в кабинет. Ученый, утратив способность что-либо понимать, слушался его, как ребенок. В голове у него было полное затмение; он даже боялся спросить Познавшего три мира, что тут произошло, настолько неправдоподобным и опрокидывающим все его представление о мире казалось ему случившееся. Лишь через некоторое время, уже сидя в удобном кресле у себя за столом, он немножко пришел в себя и уставился на Нианатилоку округлившимися глазами, точь-в-точь как человек, пробудившийся ото сна. Ему страшно захотелось протянуть руку и дотронуться до бурнуса отшельника, чтобы убедиться, что тот и вправду стоит перед ним, а не привиделся, но непонятный стыд удержал его. Но то ли Нианатилока уловил этот его порыв, то ли почувствовал мысль… – Ты полагаешь, что чувство осязания достоверней зрения? – промолвил он. – Ведь ты же видишь меня. – Откуда ты взялся? – Не знаю, – совершенно искренне ответил индус. – Как так, не знаешь? – изумился Яцек. – Нет, это совершенно не умещается в голове! Два дня назад, когда я запирал лабораторию, в ней никого не было. Я это совершенно точно помню. – Еще вчера я был на острове Цейлон вместе со своими братьями. – Нианатилока, сжалься же надо мной! Скажи правду! – Я и говорю правду. Сегодня, час, а может, два назад, я молился и вдруг почувствовал, что у тебя в лаборатории происходит что-то ужасное. Несмотря на огромное напряжение воли, я так и не сумел понять, в чем там дело, и не смог на расстоянии предотвратить катастрофу, но в то же время чувствовал, что нельзя терять ни минуты. Весь лоб у Яцека покрылся капельками пота. – Продолжай! Продолжай! – Да мне почти и нечего рассказывать. Я затворил все органы чувств, чтобы не мешала кажущность внешнего мира, и пожелал оказаться здесь. Когда же открыл глаза, увидел провод твоего прибора и перерезал его. – Если бы ты колебался хотя бы долю секунды, то от взрыва превратился бы вместе с домом попросту в ничто. Нианатилока улыбнулся. – Не веришь? – бросил Яцек. – Но разве взрыв твоей машины способен обратить в ничто то единственное, что действительно существует, – Дух? Яцек промолчал. Он несколько раз потер ладонью лоб, встал и принялся расхаживать по комнате. И, наверное, только через минуту отозвался: – Сегодня я не способен беседовать с тобой. Слишком большой хаос у меня в голове, и к тому же я просто устал от мыслей. Вчера вечером у меня был странный разговор, и он все не выходит у меня из головы. Он замолчал, остановился и вдруг резко повернулся к Нианатилоке. – Послушай! Ответь мне, что такое дух? Я постоянно слышу это слово… Я многое знаю и только о нем одном не имею ни малейшего представления, хотя он мне ближе всего, ведь, в сущности, он является мною! И никто этого не знает и никогда не знал. Неужели же действительно нужно лишь верить в то, что является самым главным, глубинной сутью человека? – Верить недостаточно, – шепнул Нианатилока, глядя куда-то вдаль. – Нужно непременно знать. – И ты знаешь? – Знаю. – Откуда? Как? – Потому что хочу. Яцек разочарованно пожал плечами. – Мы опять попадаем в порочный круг. У нас с тобой настолько разный образ мышления, что, видно, мы никогда не поймем друг друга. Разве знание может зависеть от воли? – Оно всегда зависит от воли. Опять наступило молчание. Яцек уселся за стол и подпер голову руками. – Странные вещи ты мне толкуешь. Мне трудно принять результаты твоих совершенно непостижимых для меня рассуждений. И однако меня тянет, влечет к себе твое спокойное и уверенное знание, опирающееся на волевой акт. Ответь мне, чем для тебя является дух? – Дух является тем, что он есть. Все через него начало быть, а без него ничто не начало быть, что начало быть. Перед глазами Яцека возникла крупная седая голова лорда Тедуина, склоненная над книгой Евангелия от Иоанна. – И ты о том же… – прошептал он. Нианатилока, казалось, не слышал его. – Мир возник из духа, – продолжал он. – Дух является светом жизни и его единственной истиной, а все, что вокруг него, лишь видимость, возникшая из него и притом бренная. Дух стал плотью. – А если он умрет вместе с плотью? – сам того не ожидая, спросил Яцек. |