Книга Золото твоих глаз, небо её кудрей, страница 157 – Михаил Харитонов

— У кого какие соображения? — продолжал свой спич крокозитроп.

Все молчали. Все устали.

— Хорошо. В таком случае перейдём к персональному опросу. Алиса, что вы думаете о ситуации? — строго спросил Розан Васильевич.

— Й-извините, — Алиса смутилась. — Мне кажется, мы как-то крутимся.

— Очень содержательно, — съязвил крокозитроп. — Базилио, ваше мнение?

— Мы ходим кругами, — сказал кот. — Поскольку раньше мы кругами не ходили, то из этого следует, что это свойство местности.

— Возможно. Но какие ваши доказательства? — крокозитроп высунул глаз и иронично покачал им взад-вперёд.

— Ну смотрите, — начал Базилио. — Мы уже третий раз проходим по одному месту. А где наши следы?

— Ну, что-то такое было… — начал крокозитроп.

— Не было, — сказала лиса. — Я сверху видела. Только наст. С корочкой. Блестящей.

— Значит, следы что-то затягивает, — констатировал кот. — Или кто-то.

— Мнение понятное, учтём, — сказал крокозитроп. — А, кстати, у нас же есть новые члены команды. Эй! — позвал он коняку. — Чего с нами такое?

В этот самый момент на физиономию Мариуса шлёпнулся кусок птичьего помёта. Второй попал на спину першерону, третий явно метил в кота, но тот уклонился.

— Ёксель! — закричал кот, поднимая морду к небесам. Там кружилась стая сов, почему-то избравших именно это место в качестве туалета.

— Вон пошли! — крикнул Базилио и для убедительности сбил одну сову лазером.

Остальные подняли дикий крик и начали срать ещё интенсивнее. Кот сбил вторую, потом третью. Птицы, наконец, поняли, что им здесь не рады, развернулись и полетели в разные стороны.

— Опять дерьмо, — констатировал крокозитроп. — Это уже начинает приедаться.

В этот самый момент сук, на котором сидел крокозитоп, с треском сломался. Древнее существо полетело вниз кувырком и ударилось оземь.

— Беру свои слова назад, — проворчал Розан Васильевич, вставая и потирая себе различные мест. — Эта дрянь умеет быть оригинальной. Но мы отвлеклись. Так что с нами такое?

— В душе не ебу, шеф! — искренне сказал першерон. — Засада какая-то…

— Это засада, блядь! — внезапно подал голос Мариус, пытаясь очистить рыло о снег. — Это самая настоящая засада, блядь!

— Всё это как-то оскорбительно, — сказала лиса. — И унизительно.

— Ты права, Алиса, — неожиданно согласился Мариус. — Она оскорбляет и унижает, Алиса!

— Кто унижает и кого? — не поняла лиса.

Мариус не ответил. Вместо этого он вытянул шею и изо всех сил крикнул:

— Эй!

Повисло секундное молчание. Потом откуда-то донеслось:

— Хуей!

— Огого! — ещё громче крикнул Мариус.

— Хуёгого! — ответило эхо.

— Это кто ругается? — спросил Базилио жирафчика.

— Это и есть «засада», Баз, — ответил Мариус. — Такая аномалия. Это очень редкая аномалия, Баз!

— И что она делает? — спросил кот, уже заведомо чуя, что ничего хорошего не услышит.

— Она оскорбляет и унижает, Баз, — вздохнул жирафчик. — То есть повышает вероятность оскорбительных и унизительных событий. Вот что она делает, Баз!

— И сильно? — кот решил выяснить всё до конца.

— Ты сам слышал, Базилио, — голос Мариуса был преисполнен уныния.

— И-извините, а зачем она это делает? — наивно спросила Алиса жирафа.

— Что значит зачем? — встрял кот. — Это же аномалия. Она просто есть.

— Наверное, так, Баз, — сказал Мариус, немного подумав. — Она просто есть, Баз.

— Ну хорошо. А нам-то что делать? — задала лиса главный вопрос.

— Не знаю, Алиса, — признал жирафчик. — Что бы мы не делали, она нас оскорбит и унизит, Алиса.

— А чего она матерится? — поинтересовалась лиса.

— Она оскорбляет и унижает, Алиса, — напомнил жирафчик. — Алё! — крикнул он, вытянув шею.

— Хуйлё! — ответило эхо.

— Жопа! — не удержался и крикнул кот.

— Хуёпа! — охотно отозвалось эхо.

— Тапочки! — с хохотком проржал коняка.

— Хуяпочки! — тут же откликнулось эхо.

— М-м-м… апельсин! — кот понимал, что они маются дурью, но остановиться не мог.

— Хуяпельсин! — ответило эхо, перенеся ударение на «я».

— Так нечестно! — возмутилась лиса этим фактом.

— Хуесно! — в голосе эха просквозила злобная радость.

— Это аномалия, Алиса, — напомнил Мариус. — Это явление природы, Алиса.

— Всё равно нечестно, — пробормотала лиса, напряжённо думая. — Любовь! — крикнула она.

— Хуёвь! — предсказуемо ответило эхо.

— Бровь! — предъявила лиса.

— Херовь! — сманеврировала аномалия.

— Тогда… Морковь! — торжествующе выкрикнула Алиса.

— На хуй похожа! — вывернулось эхо.

— Скобейда, — недовольно сказал кот, ни к кому не обращаясь.

— Хуэйда! — встряло эхо.

— Да пошло ты… А, вот же! — сообразил кот. — Хуй!

Наступила жуткая, мёртвая тишина — словно сама смерть пролетела мимо. Казалось, все звуки замёрзли в воздухе.

— Эй, — осторожно сказал Базилио.

Никто не откликнулся.

— Огого, — чуть повысила голос Алиса.

Скрипнула ветка. В близлежащих кустах зашуршал кто-то мелкий.

— Зависла, Баз, — констатировал Мариус. — Она зависла, Баз.

— И-извините, — сказала лиса. — Она что, обиделась?

— У неё нечем обижаться, — сказал кот с сомнением в голосе. — Может, пойдём отсюда?

— Лучше идти прямо сейчас, Баз, — согласился жирафчик. — Вдруг она развиснет, Баз!

— Смотрите! Дорога! — крикнула Алиса.

Все повскакали с мест. Действительно, пейзаж изменился. Стала видна широкая светлая просека, ведущая из леса.

Лиса сделала шажок, другой. Ничего особенного не случилось. К ней присоединился кот, озираясь и ждя плохого. Но плохого не случилось. Першерон довольно заржал и потопал в том же направлении. Крокозитроп ухватил его за хвост всеми тремя руками. Жирафчик Мариус встал на все четыре и засеменил впереди всех.

Они уже почти вышли из лесу, когда лиса обернулась, показала язык и крикнула:

— Ну что, съела? Хуй!

Кот будто шкурой ощутил: какое-то невидимое, но злобное существо корчится в муках, тужась найтись, ответить, посрамить пришельцев.