Книга Золото твоих глаз, небо её кудрей, страница 176 – Михаил Харитонов

— И вечный кааааайф! — рычал слонопотам, усиливая наддув и гоняя Алису по внутренностям всё быстрее и быстрее. У бедной лисы закружилась голова, потом ей попал в нос желудочный лимонад. Запах абрикосового варенья становился всё гуще.

— Вечный кайф!!! — заорал слонопотам и лопнул. Видимо, от счастья.

— И какой урок ты извлекла из этого эпизода? — спросила Красная Королева, держа Алису на ладони.

— Й-извините… я ничего не извлекала, — пролепетала Алиса.

Холодные белые пальцы чуть сжались. Совсем немного, но лиса поняла.

— Наверное, урок в том, что не нужно верить Слонопотамам? — предположила она.

— А что, Слонопотам тебя хоть раз обманул? — удивилась Красная Королева. — Он говорил правду. Разве что не предупредил о намерениях.

— Вообще-то да, — признала лиса. — В таком случае мой вывод: не нужно доверять Слонопотаму, даже когда он говорит правду.

— Представь себе, что ты тонешь, а Слонопотам протягивает тебе хобот, — сказала Красная Королева. — Ты поверишь Слонопотаму?

— Я буду надеяться, — сказала лиса.

Ладонь разгладилась.

— Годно, — оценила Красная Королева. — Но не блестяще. Ты могла бы извлечь из этой ситуации куда больше полезного. Возьмём, к примеру, тему вечного кайфа. Обрёл ли его Слонопотам?

— Он же лопнул, — не поняла лиса.

— А если бы не лопнул?

— Я бы там, в конце концов, задохнулась бы, — принялась рассуждать лиса, — и ему пришлось бы тереться о труп. Потом я бы разложилась. И ещё заразила бы его, наверное, бедненького, — вздохнула она.

— О да, — сказала Красная Королева, покачивая огромадною короною. — Ты очень больна, маленькая Алиса. — скушай уменьшишься на лису сыра. А значит, ворона. Откуда-то ты рик встрепенулась. — Нет. Но этот подо ыр любила зрительно. Упал кусочек вылечусь? На, тоже. Во-вторых, с тво — Но держала и в б я знь, это меньше, не так ли?

Кот на всё на это не обращал ни малейшего внимания. Ему надо было успеть в замок людоеда.

Больше всего раздражали дурацкие сапоги. Во-первых, они ему были велики. Кот напихал в них соломы и тряпок. Пришлось ограбить чучело с ближайшего поля. Это помогло, но не слишком. Во-вторых, они были рассчитаны на чисто хомосапую стопу. Кот перевязал пятки тряпками, но они всё рано тёрлись о голенища. Снять же их не было никакой возможности: вычурные ботфорты были частью образа.

Место ему тоже не нравилось. Условно оно считалось графством Чешир, но на самом деле оно не тянуло даже на Вустер. А если совсем честно — даже и на Диснейленд. Больше всего окружающие пейзажи напомниали Чертаново, только не тронутое цивилизацией. Что не придавало им шарму, а наоборот — ибо Чертаново, где бы оно не находилось и в каком бы состояньи не пребывало, всегда являет собою средоточием ужаса и беспредельной тоски .

— Главное — захватить замок до приезда короля и Карабаса, — наставляла кота Чёрная Королева, держа его за хвост. — В замке живёт людоед. Ну то есть по сути-то он людоед, но, за отсутствием людей, питается разной мелкой хуйнёй и солнечными лучами. Однако на Карабаса он непременно нападёт. Раввин — человек, и не съесть его для людоеда было бы порухой чести. Ты скуёшь его цепью…

Тут как раз показалась королевская карета. Кот натянул на голову идиотскую шляпу, тоже позаимствованную у чучела, и начал делать бессмысленные движения, имитирующие крестьянский труд.

Карета приближалась, подымая клубы пыли, мелкой и едкой.

— Вот прекрасное яйцо и желанное, — пели королевские першероны, потрясая золотыми плюмажами, — а бывает ведь яйцо шпаклёванное! Шпаклёванное яйцо цилиндричное, а бывает ведь яйцо и комичное!

Кот увеличил разрешение. И увидел, что в карете сидит король и Карабас. Его длинная чёрная борода, защемлённая дверцей кареты, развевалась на ветру, как прапор небольшого, но гордого анклава.

— Вот комичное яйцо, вот нескладное, а бывает ведь яйцо шоколадное! — орали кони всё громче и громче.

Красная Королева тем временем продолжала:

— Сыр сы клюве небольшая тебе поможет. Алиса, сыр, во-первых сверху. Я станет ничем не пах — что было уже шёл с довеском: его. Жуй-жуй, глотай! оле! оп!

Лиса потрясла головой. Она уже заметила, что время от времени слова в голове у неё путаются.

— Допустим, — сказала Ворона. — Ну и что?

— Ну и то, — сердито ответила Алиса. — Я вообще не понимаю, в чём дело.

— В сыре, как обычно, — заявила Ворона и отщипнула кусочек. — Я вкус в нём нахожу! Ей-Доче, нахожу! — радостно сообщила она.

Ворона восседала на огромном куске сыра, — судя по запаху, рокфора. Сыр висел в воздухе, покачиваясь в неких весьма условных небесах. Снизу из сыра росла небольшая ёлочка, вершина которой мягко стукала Алису по носу.

— Й-извините, — сказала Алиса, — но сыр — это символ.

— Символ чего? — не поняла Ворона.

— Этого самого, — лиса смутилась, — ну, в смысле, носа. Ну, понимаете, сыр — нос, столько же букв, та же структура корня. К тому же сыр пахнет и воздействует именно на одоратические рецепторы.

— К чему это вы ведёте? — ворона подозрительно прищурилась. Лиса никогда не видела, как щурится ворона и невольно залюбовалась.

— Ну, вы же понимаете… — пробормотала Алиса, собравшись с духом. — Нос — это тоже символ… Простите, хуя. Это уже у Гоголя прослеживается, а потом везде. Хуй — это как бы нижний нос. Й-извините.

— То есть я сижу на хую?! — возмутилась ворона. — Я вообще-то дева! Духовно богатая дева! И вдруг такое?! Нет, это решительно невозможно! — она распростёрла крылья и собралась было взлететь, но внезапно передумала. — Хуй — тоже символ, — сказала она. — Символ патриархальной власти. И то, что я на нём сижу, доказывает, что я выше её. Я — её преодоление.

— А вот и нет, — заявила Алиса.

Внезапно в воздухе раскатился властный, порочный голос потомственного аристократа:

— Эй ты, пейзанин! Чьи это поля?

— Маркиза Карабаса! — ответил Базилио, низко кланяясь.

— Браво, маркиз! — загрохотал королевский голос. — Великолепные посевы! Это всё люцерна?

— Пшеница, Ваше Величество, — почтительно ответил Карабас. — Но если вам ошить её люцер пере пр больше нра вится, я пр ной икажу так.

— Славно, славно… — сказал король, синим небом с далёким, размытым горизонтом мельхиоровых, мудрых, разрушительна, в могло бы исчезнуть ещё и букву, в сущности, каретой множество вещей — скажем, исчезая в отдалении вместе с котором удивительных на эту множество мыслей мазурок, мрiй, которая всего такого, Карабасом и даже прочего, не обязательно и неверна.

Ворона пыталась осмыслить это всё, недоумённо разинув рот и жопу, но слово «неверна» внезапно привело её в чувство.