Книга Золото твоих глаз, небо её кудрей, страница 234 – Михаил Харитонов

Радовало одно — не было косточек, черепов и тому подобного. Похоже, здесь давно уже никто не отдавал Дочке душу.

Зашипело, плеснуло водой, и откуда-то из воздуха вывалился Базилио, весь мокрый. Он отпружинил руками, вскочил и брезгливо отряхнулся. Вода полетела во все стороны. Лиса ойкнула.

— Ну что, все на месте? — спросил кот таким тоном, как будто это он тут сидел и ждал, пока другие прибудут.

— Вроде да, — сказала лиса. — Буратина куда-то делся, — с беспокойством добавила она, вертя головой.

— Да тута я! Отлить мне надо! — из-за кучи мусора показалась буратинья башка.

Кот махнул рукой — дескать, давай-давай, не отвлекайся.

— Й-извини, — сказала лиса, жадно глядя на банку с пивом, торчащую у кота из кармана. — У меня что-то во рту пересохло.

Кот молча отдал ей банку и принялся шариться по карманам. Наконец, он нашёл монетку, проверил — в микроволнах она светилась фиолетовым.

— Ну, кажется, всё в порядке, — сообщил он. — Теперь копаем.

— А можно я свои деньги тоже закопаю? — внезапно спросил Буратина. Он уже справил нужду и теперь с интересом наблюдал за происходящим.

— Деньги? — не поняла лиса. — Откуда у тебя деньги?

— Карабас дал, — похвастался Буратина. — Я их за щекой держу. Вот, — он сплюнул в ладонь золото.

— Их-то зачем закапывать? — не понял кот.

— Ну как… Я так понял, та монета какой-то особенной сделается? И стоить будет кучу денег?

— Что-то вроде того, — сказал Баз, не желая вдаваться в подробности.

— А вдруг и мои тоже такими сделаются? — спросил деревяшкин с надеждой в голосе.

— Твои не сделаются, — уверенно сказал кот.

— А почём вы знаете? — хитренько прищурился Буратина. — Жалко, что ли?

— Не жалко, — решил Базилио. — Но тогда копать будешь ты.

— Не проблема, — пожал плечами бамбук.

— И стеречь тоже, — добавил кот.

— А то как же! — деревяшкин посмотрел на кота с недоумением. Как можно оставлять материальные ценности без присмотра, ему было решительно непонятно.

С хлопком появилась летучая мышь — и опять с грузом. На сей раз это была холщовая сумка, из которой торчала деревянная ручка.

— Добрались-добрались? — спросила она без интереса, для порядка. — Вот вам ещё ништяков.

В сумке оказалась сапёрная лопатка, маленький увесистый пакет с надписью «Соль пищевая» и пакет большой, блестящий, наполненный чем-то лёгким и сладко пахнущим.

— Это попкорн, — сказала она. — Попробуйте.

Кот попробовал. Ему не понравилось. Лиса осторожно взяла кусочек, понюхала, но есть не стала. Буратина же, не чинясь, набил себе рот и шумно, с хрустом прожевал. После чего сграбастал пакет и спрятал за спину.

— Й-извините, а соль зачем? — не поняла лиса.

— Монету солить, — объяснила мышь. — Хлорид натрия в силу особенностей кристаллической структуры способствует концентрации вероятностных полей… хотя это всё бред, конечно. Просто есть традиция — если закапываешь чего на Поле Чудес, надо посолить. Некоторые ещё и перчат. Но это, я считаю, декадентство какое-то.

— И какая от этого польза? — не понял кот.

— Ну-у-у, — протянула мышь. — Наверное, есть какая-то. Главное, вреда никакого.

Буратина ухватил сапёрную лопатку и принялся копать.

— Я отойду, — сказала лиса и пошла туда же, где только что побывал бамбук.

— Ну вот и всё, — сказала летучая мышь коту. — Тоже отойдём на минуточку. У меня к тебе личный разговор.

Базилио удивился, но виду не подал.

Они зашли за другую мусорную кучу. Оттуда было хорошо видно сползающее вниз ничто. От этого вида у кота началось головокружение, и он открутил зрение в длинные волны.

Летучая мышь села ему на плечо. Она оказалась неожиданно тёплой и странно мягкой.

— Ну, прощай, котик, — сказала она грустно. — Дальше сам. Я бы помогла, но меня тентура не пустит. Я и так её напрягла.

Кот промолчал.

— Теперь можешь мне задать вопрос. Один. Любой, — предложила мышь. — Если смогу — отвечу.

Базилио немного подумал.

— Кто хочет меня убить и зачем? — сказал он.

— А, ты об этом… Алхаз Булатович Мультимедиев, — ответила мышь. — Этот тип живёт в эфире. Помнишь эфир? Ты в нём бывал. Помнишь? Я тебя оттуда еле вытащила. Чуть яйца тебе не прокусила.

Кот замер.

— Хася?!

— Вообще-то Бася, — сказала летучая мышь. — Хася — это чтоб не догадались.

— Чего не догадались? — кот спросил совершенно механически, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Сложными и неоднозначными.

— Неважно, — мышь издала звук, похожий на нервный зевок. — И за упырьский диалект извини, конечно. Я иногда лишнее болтаю, а упырячей мовою ничого розумного сказаты неможлыво. Тако вже вона влаштована.

Кот наконец собрался с мыслями.

— Ты вообще кто? — задал он напрашивающийся вопрос.

— Как бы тебе объяснить-то… — протянула летучая мышь. — Ты же христианин? — спросила она.

— Верую в господа нашего Иисуса Христа, — начал было кот.

— Да поняла я, поняла. Веруй, пожалуйста. Просто с вами разговаривать сложно. Вы на некоторые слова бурно реагируете. В общем, давай так скажу. Я — древнее и неприкосновенное существо. Очень древнее. И достаточно неприкосновенное.

— Достаточно для чего? — не понял Базилио.

— Для того, чтобы на местные расклады плевать с высокой колокольни. В гробу я видала и масонов этих ваших недоделанных, и техников, и прочую гидоту. А уж местные власти я неистово вертела на одном предмете. Которого у меня нет, но ты мне очень охотно ссужал. Урчал даже. Помнишь?

Кот промолчал: крыть было нечем.

— Возможности у меня большие, — продолжала Хася-Бася, — а делать особо-то и нечего. Вот, развлекаюсь как могу. В основном насчёт мужиков. Ну люблю я мужчин, люблю! Ну баба я, баба! Вот и с тобой тоже в кошки-мышки поиграла. Нравился ты мне, Баз. Только не любил ты меня. Хер мне отдал, а сердце — нет. А нахер мне хер без сердца? Я так не играю.

— А зачем ты меня преда… — начал было кот.

— Ш-ш-ш-ш! — мышь вцепилась в плечо кота коготками. — Скажи спасибо, что живой, — сердито закончила она. — Ладно, чего уж теперь-то… Алису береги. А то она… — мышь чуть запнулась, — глупостей всяких наделает. Из благородных побуждений.

Кот ничего не сказал.

— Да хорошая она у тебя, хорошая, — Хася, видимо, истолковало котовое молчание как-то по-своему, — вот только… Как бы сказать-то? В общем, к благородным побуждениям нужно благородное образование и благородное воспитание. А вы тут все ужасно невоспитанные. Но ты не переживай. Будет вам и белка, будет и свисток.