Онлайн книга «Прерванная дружба»
Рене сидел неподвижно, держа в руке листок с цифрами. Он был почти так же бледен, как маркиз. – Благодарю вас, – сказал он, вставая. – Я пойду к сестре. – Слава богу, что мы бедны! – воскликнула Анжелика, когда за ним закрылась дверь. Маркиза невольно покоробило – зачем докладывать лионскому доктору о бедности де Мартерелей? Рене вышел из комнаты Маргариты, чтобы попрощаться с доктором Бонне и немного проводить его. Доктор, на которого Рене и Маргарита произвели сильное впечатление, при расставании предложил взять за лечение, «если это изменит дело», только половину обычного гонорара. Рене покачал головой. – Я очень вам благодарен, доктор, но сестра никогда на это не согласится. Да и независимо от гонорара стоимость лечения превышает все наши возможности. Но если – скажем, года через три – положение изменится и у нас окажется необходимая сумма, вы согласитесь её лечить? – Безусловно. – Ну что же, тогда до свидания, доктор. Большое вам спасибо. Рене вышел из коляски и долго бродил по полям. Домой он вернулся поздно вечером, сумрачный и молчаливый, и после ужина поднялся к сестре. Маргарита была одна. – Я сегодня лягу пораньше, – сказал он. – Устал что-то. Тебе ничего не нужно? – Нет, спасибо. Спокойной ночи. Они расстались молча, не поцеловав друг друга, ничем не выдав обуревавших их чувств. Всю ночь Рене ходил по комнате из угла в угол, а Маргарита безутешно рыдала в темноте. Она совершенно потеряла способность здраво рассуждать и забыла о том, что её участь облегчится хотя бы тем, что будет устранено обнаруженное доктором Бонне осложнение. Какое всё это могло иметь значение, если отчаянное усилие, которое ей пришлось сделать, чтобы найти в себе достаточно решимости, оказалось напрасным и если Рене покинул её в такую тяжёлую минуту… Уйти и оставить её одну сегодня!.. Сегодня, когда он ей так нужен! Прошло несколько дней. Брат и сестра были необычайно молчаливы; она, плотно сжав губы, смотрела тоскующими глазами; он, казалось, был поглощён своими мыслями. Анжелика изо всех сил старалась помочь им благочестивыми советами, – она так и не научилась понимать, что иногда людей лучше оставлять в покое. Анри посматривал на них грустно и нерешительно: ему очень хотелось выразить своё соболезнование, но, познав на горьком опыте, что с этой непонятной и трудной парой нужно обходиться осторожно, он не мешал им переживать своё горе в одиночестве, хотя и не понимал такой потребности. Маркиз же все понимал и не заговаривал с ними. Друг с другом они были так же сдержанны, как и со всеми остальными. Но однажды вечером, когда они остались вдвоём, Рене наконец заговорил. – Ромашка… – тихо начал он и запнулся. – Я хочу тебе сказать, Ромашка… Маргарита отчуждённо молчала, и он с трудом договорил: – Я скоро уеду. – В Париж? Ещё до сентября? – Нет… очень далеко. И вернусь только года через три-четыре. Маргарита резко приподнялась. Рене так и не смог привыкнуть к этому напряжённому, неловкому движению – ему всегда становилось тяжело. И сейчас он тоже отвёл глаза. – Куда ты едешь? – зло спросила она. – В Южную Америку. Туда отправляется экспедиция, и я буду в ней географом. Она молчала, прерывисто дыша. – Когда… – Мы отплываем из Марселя первого октября. – Нет, я не о том… Когда ты принял это назначение? – Мне предлагали это место незадолго до того, как я приехал сюда. Сначала я отказался, а потом… – он поднял на неё глаза, прочёл обвинение в её взоре, отвернулся и неловко закончил: – А потом принял. – Когда? – На прошлой неделе. – После визита доктора Бонне? – Да. Сегодня я получил ответ. Меня включили в состав экспедиции. Я… это вовсе не так уж долго, только сначала так кажется. Она не отрывала взгляда от его лица. – Наверно, эта работа хорошо оплачивается? Поэтому ты и согласился, да? Он не ответил. – Поэтому? По крайней мере, скажи мне все прямо. – Да, поэтому. Рене встал и начал ходить по комнате. – Послушай, Маргарита, мы должны глядеть правде в глаза, – никакой другой возможности достать денег у нас нет. Да и что тут такого? Сколько народу ездит в тропики! Возьми хоть англичан – для них ничего не стоит съездить в Индию. Через четыре года мы вернёмся, может быть даже через три. Возможно, они… – Очень может быть. Но поскольку ты с ними не поедешь, не важно, когда они вернутся. Смеясь и плача, она протянула к нему руки. – Неужели ты думал, что я на это соглашусь? Мой милый глупыш! Подумать только – Южная Америка! – Все уже решено, Ромашка. У неё перехватило дыхание. Рене подошёл к кушетке. Маргарита схватила его за руку. – Но это невозможно! – Это необходимо. Я тебе ничего не говорил, пока все окончательно не решилось, чтобы избежать напрасных споров. Я уже подписал договор, и они выслали мне деньги на предварительные расходы. Не надо… Ромашка, не гляди на меня так! Я же вернусь! Рене высвободил руку и побежал за водой, напуганный выражением её лица. Когда к Маргарите вернулся дар речи, между ними начался напряжённый, мучительный для обоих поединок. – Ты не имеешь права! – кричала она. – Это моё дело решать, какую цену я согласна платить за возможность излечения, – такую я не согласна! – Согласна же ты вынести курс лечения доктора Бонне? – Какое тут может быть сравнение? Это слишком дорого мне обойдётся. Я ни за что не соглашусь! Потерять тебя на целых четыре года… отпустить в дикую страну, где тебя в любую минуту могут убить… Куда вы едете? В Чили? В Парагвай? – В Эквадор, на северо-западные притоки верхней Амазонки. Мы выйдем из Гуаякиля, пересечём Анды и спустимся в Бразилию. – Северо-западные притоки Амазонки! Но это же совсем не исследованный край! Тебя могут растерзать хищные звери или убить дикари… Нет, ты не поедешь! – Но мы ведь будем вооружены, дорогая. Это большая экспедиция; нас поведёт опытный человек, полковник в отставке, участник алжирской войны. Вместе с проводниками и носильщиками нас будет человек двадцать-тридцать. Это ведь совсем не то, что малярийные болота Центральной Бразилии, – мы пойдём по горам. Вот увидишь, я вернусь цел и невредим, а когда ты вылечишься… – Рене, я не возьму этих денег! Подумай, чего ты от меня требуешь: чтобы я согласилась излечиться или получить надежду на излечение ценой твоей жизни. Я не пойду на это, твоя безопасность мне дороже ноги. – Взгляни на дело с другой стороны, подумай, чего ты требуешь от меня: чтобы я остался дома, зная, что ты лишаешься единственного шанса на выздоровление. |