Книга Кувырок через голову, страница 35 – Зоя Журавлева

Даже голова закружилась от этих бликов!

— Кирилл идёт над рекой, — закричала Ася. — Да, папа? Да?

Папа медленно обернулся. Опустил руки. Последний блик блеснул и медленно угас в медленной воде…

— Думаешь? — не сразу откликнулся папа — Может быть…

Сам не знает, что он играл. Всегда он так!

— Нет, пустыня, — размечталась мама. — Барханы. Жара. Ящерица пробежала по горячему песку на длинных ногах и скрылась в тени, под куст…

У мамы всегда пустыня. Никакого воображения!

А Кирилл уже подхватила Асю и кружит её по комнате.

— Она босиком, — заметила всё-таки мама.

— Ну и что? Здоровее будет. Юрка, теперь про меня! Я гость.

Папа очнулся, расправил плечи, как добрый молодец из былины, которую они с Асей на днях читали, и вдруг с молодецкой удалью грянул на пианино «В лесу родилась ёлочка». Папина удаль прямо рвалась на простор из простенького мотива и вся уходила в голос, который звенел и ширился степной ширью:

Это мама когда-то, давно ещё, Кириллу выдумала на день рождения.

— Неточность! — объявила Кирилл. И плюхнула Асю в кресло. Она инженер, технический человек, любит точность. — Уже пятьдесят два четыреста.

— Теряешь в общественном весе, — засмеялся папа.

— Наоборот, Юрочка. Приближаюсь к собственной юности.

— Пятьдесят в тебе тогда не было… — сказала мама мечтательно.

Они с Кириллом в юности встретились. Мама приехала после университета на Север. И Кирилла на Север по распределению распределили, после Горного института. Повезло! Сразу встретились. Их на Севере в одну комнату поселили. Ещё не знали, как они уживутся! Но других комнат всё равно не было — кругом Север. Сопки, рудники, газета висит на заборе, и ветер её срывает. Мама в газете работала. Необозримые пространства кругом.

Один молодой специалист случайно за сопку зашёл и девять дней не мог выбраться. Заблудился! Сопки же все одинаковые. Когда его через девять дней вертолётом нашли, этот молодой специалист был совершенно дикий. Волосами оброс. Где живёт — не знает. Не хочет никого узнавать. Около него в больнице ночами дежурили, пока он всех узнал. Теперь, говорят, он начальник рудника. Так вырос на Севере! Никуда уезжать не хочет.

Но мама с Кириллом прекрасно там ужились.

Ночью они, например, в волейбол играли. В три часа ночи! Даже — в четыре! Светло. Солнце круглые сутки висит на небе. И не думает даже закатываться. Такой полярный день, круглосуточный. Мама с Кириллом брусники там на всю жизнь наелись. Лягут на сопку и прямо ртом едят. Даже без рук! Сколько было этой брусники — красно от неё. Одежду всю перемажешь брусникой. Варенье тогда ещё никто не варил. Это потом уже научились — варить, на зиму заготавливать. А всё равно сейчас нету такой брусники даже на Севере! Перевелась почему-то.

Мама с Кириллом на Севере вообще не спали! Им некогда было. Не помнят, чтоб они спали. Мама иногда ночью вдруг заснет, по городской привычке. Но тут Кирилл с рудника прибежит: «Танька, вставай! Мы план уже дали! Пиши информацию в свою газету!» Мама скорее вскочит и прямо на полу начинает писать. У них в комнате стола не было. Вместо матрацев они на газетных подшивках спали. Это удобно, не залежишься! Мама сразу напишет, а утром газета выйдет, пораньше, и все на Севере сразу узнают, что уже дали план. А без газеты как бы они узнали?

— Да, ты гласность всегда ценила, — смеётся мама,

— А как же? — Кирилл удивилась. — Я и сейчас ценю. Я человек общественный. Обо мне недавно в нашей газете писали, что я вырастила ананас. Хочешь, вырезку покажу?

Мама не хочет, она Кириллу верит. Но Ася с папой вырезку посмотрели. Там даже фотография! Кирилла, по правде-то, не узнать. Ананаса вовсе не видно. Но всё так подробно написано, что вот, в условиях Заполярья, дома, вызрел такой экзотический фрукт — ананас. Кирилл привезла ананас, вообще-то, с острова Цейлон. Вкусный был! Его сразу съели. А из остатков она себе дома вырастила другой. Он маленький получился. Но ничего, тоже вкусный…

— Как ты всё успеваешь?! — смеётся мама.

— А мне интересно, — объясняет Кирилл.

Ей всегда интересно, вот она и успевает. Не всё, это мама хватила! Но кое-что. Пока что Кирилл успела закончить два института, курсы гитаристов, иностранных языков, художественного вязанья, классических танцев, экскурсоводов и режиссёров-кукольников. Дети — Наташа и Веня — ей руки немножко связывают, но уже не очень. Они сами теперь в балетной студии занимаются, при Дворце пионеров. Кирилл их редко видит. Вот недавно она с ними неожиданно на радио встретилась: их вместе записывали, как они всё успевают. Дети уже большие, их можно брать с собой и куда хочешь ехать…

— А помнишь, ты Веню с Аськой на защиту диплома таскала? — сказала мама мечтательно. Папа затрясся от смеха.

— Я без них бы не защитилась, — объяснила Кирилл. — Боялась почему-то ужасно.

Чтоб не бояться, она их с собой и взяла. Идет с ними по институту. Ася — в одной руке, одеяло розовое, а Веня — в другой, голубое одеяло. И вдруг профессор навстречу. «Гм! Кто это у вас?» — «Дети. Разве не видно?» — объяснила Кирилл. «Ваши?» — удивился профессор. «Мои», — объяснила Кирилл. «И сколько же им?» — заинтересовался профессор. «Пять месяцев», — сообщила Кирилл гордо.

Профессор задумался. Наверное, ему показалось, что этим детям гораздо больше. Они такие крупные! Потом говорит: «А они, гм-гм, вам при защите как-нибудь не помешают?» — «Нисколько, — объяснила Кирилл. — Мне с ними, наоборот, спокойнее. Их отцы в коридоре пока подержат». — «Отцы? — удивился профессор. — У них, что же, гм-гм, разные отцы?» — «Конечно, — Кирилл удивилась, что профессор не понимает. — Они же у меня разные: это — девочка, а вот это — мальчик». Профессор даже смутился. «Действительно, — смутился. — Я, простите, как-то сразу не разобрал…»

И Кирилл защитила свой второй диплом на «отлично». Профессор даже сказал, что это по всем параметрам выдающаяся работа, он давно такой не читал…

— Мы с Павликом глупейшим образом себя чувствовали в коридоре, — засмеялся папа. — Все идут и на нас оглядываются.

— Ну, это они от зависти, — объяснила Кирилл.

— А Павлик, бедный, всё дома? — сказала мама.

— Любит дом, — вздохнула Кирилл. — Его ж никуда не вытащишь! С другой стороны, должен кто-то и дома сидеть. Без этого — какой дом?

— Я вон сижу. А толку?

Мама опять на своё свернула. Это у неё такой органический недостаток, папа считает: сама отдыхать не умеет и другим ни за что не даст.

— У тебя стул не тот, — догадалась Кирилл.

— Этот стул у меня сто лет, — удивилась мама.