Онлайн книга «Сними обувь твою»
Уолтер замолк. Он неожиданно подошел, обнял ее. — Хорошая моя, я знаю, ты будешь тосковать. Мне так жаль… Тут он увидел лицо сестры и крепко сжал ее плечи. — Не смотри так, Би! Родная, лучше я откажусь. Только бы… Она топнула ногой. — Опять самопожертвование! Не хватит ли? — Глаза ее сердито сверкнули. — Не забудь, у меня есть еще и Артур. Ты только подай ему пример, и он тоже выпустит из рук свое счастье, лишь бы Глэдис не скучала без него. Думаешь, мы с ней скажем тебе спасибо? Хватит нам и одного святого в доме! Уолтер испытующе смотрел на нее. — Я ведь еще не написал о своем согласии. — Так пойди и напиши, и покончим с этим. — Нет, сперва поговорим начистоту, Би. Я хочу знать правду. Ты в самом деле хочешь… Она рассмеялась, пожалуй чересчур громко. — Если уж тебе угодно знать правду, пожалуйста: я хочу, чтобы ты хоть раз в жизни сделал что-нибудь просто для собственного удовольствия. Ты будешь счастлив, а важнее счастья ничего нет на свете. Уолтер покачал головой. — Не верю, что ты так думаешь, вся твоя жизнь доказывает обратное. — Ас чего ты взял, что я довольна своей жизнью? — вскинулась Беатриса. — Да, в свое время я бог весть что натворила, но… Она тут же испугалась слишком откровенного признания и поспешила заговорить о другом: — Гольбах прав. Церковь, религия, нравственные законы сделали человечество преступным и отвратительным, и все потому, что они сделали его несчастным. Душа человека расцветает от счастья, как трава зеленеет в солнечных лучах. Взгляни на Глэдис! Она вдруг стала очень серьезна. — Это очень мудро, Уолтер, это единственное, чему меня научила жизнь. Я не верю в бога, я и в дьявола больше не верю, но я верю, что каждый человек имеет право быть счастливым. Смотри же, чтобы никто не отнял у тебя твоего счастья. Она опять засмеялась, притянула к себе его голову и поцеловала в макушку. — О вкусах не спорят! Если тебе очень хочется, чтобы тебя подали под соусом какому-нибудь людоедскому вождю, поезжай, пожалуйста, превращайся в жаркое и будь счастлив. Но до тех пор, во всяком случае, оставайся у нас. За это время ты наберешься сил, у Глэдис еще целый год будет хороший учитель, и всем нам будет приятно, что ты с нами. А когда ты вернешься… если вернешься… Он снова крепко обнял ее. — Ну конечно я вернусь. И знаешь, что мы тогда сделаем? Слушай, Колибри. Так прозвал ее отец, когда она была совсем маленькая. В ту пору он еще видел, и легкие, грациозные движения девочки напоминали ему эту крохотную птичку. — Да? — Дай сроку три года, ну, скажем, четыре для верности. Глэдис будет уже восемнадцать. И уж можешь не сомневаться, из нее выйдет весьма энергичный самодержец. Мы передадим ей бразды правления и сбежим только вдвоем, ты да я. Устроим себе каникулы на целых полгода, а куда сбежим, угадай. Объездим все греческие острова. Повидаем все места, которые так любил папа. Разве тебе не хочется поглядеть на Лемнос и на пещеры Сирен? И на воды Стикса… Она прижалась щекою к его волосам. Что ж, Глэдис, наверно, понравится Эгейское море. Они будут там утешать друг друга. Она опять поцеловала Уолтера в макушку; потом снова засмеялась, на этот раз совершенно естественным смехом, и легонько оттолкнула его. — По рукам. А теперь, Уоткин-Магеллан, ты меня пусти, мне надо потолковать с кухаркой. Генри собирается в Стратфорд разузнать насчет дорогого его сердцу турнепса, мистер Юнг прислал ему семена в обмен на молоко, а я тут болтаю с тобой, вместо того чтобы составить список покупок. Вот напиши-ка им о своем согласии, пока Генри не уехал, тогда письмо поспеет к почтовой карете и ты не потеряешь еще неделю понапрасну. Хватит тебе полчаса? Генри скорее заставит ждать самого епископа, но только не лошадь. ГЛАВА IX
Прочитав ответ Повиса на приглашение приехать в Бартон, Уолтер удивленно улыбнулся. — Невозможно попять этого чудака. Я писал ему, что останусь здесь до самого отъезда в экспедицию, и что вы с Генри очень его ждете, и что ты просила передать ему, что будешь ему рада в любое время, и приложил жалованье за три месяца. А он вернул деньги с короткой и не слишком любезной запиской: он, видишь ли, нашел место кондитера в каком-то лондонском трактире и заявляет, что может и сам о себе позаботиться, пока я не соберусь в дорогу. О том, что мы звали его сюда, он даже не упоминает. Оставшись на какую-то минуту наедине с Артуром, Беатриса рассказала ему об отказе Повиса приехать. Она помогала мальчику укладываться в дорогу. — Как по-твоему, Артур, может быть Повису неприятно видеть нас с тобой, потому что мы знаем, что он сделал? — Я думаю, он потому не хочет приехать, что дядя Генри ничего не знает. Ему, наверно, кажется, что нечестно приезжать сюда. И потом, тетя Беатриса, по-моему… Он остановился. — Что же? — По-моему, Повис… обижается… ужасно обижается. Жалко, что дядя Уолтер так плохо его понимает. — Не жалей. Тогда он догадался бы, и это было бы страшное несчастье. Дяде Уолтеру и без того нелегко. Мальчик кивнул. — Да, но Повис… Какая, должно быть, мука так любить. Тетя Беатриса, я не хочу знать, что он вам сказал, но… что вы сами подумали? — Я ничего не думала. Я увидела. — И я тоже, — прошептал он. — Что же ты увидел, Артур? — Я… не знаю. А вы? — Я увидела, что добро и зло неразделимы. — Она прикрыла глаза рукой. — Трудно объяснить. Что-то перевернулось во мне. Понимаешь ли… наши поступки только символы, сами по себе они ничего не значат. Наши побуждения — вот что важно. — Она опустила руку и покачала головой. — Боюсь, это звучит невнятно. Но я не знаю, как сказать яснее. Он молча кивнул и взял с полки «Vita nuova». [18] — Можно? — Бери что хочешь. Но эта книга, наверно, есть у д'Аллейров. Отец Жиля был большим знатоком Данте. — На этом экземпляре есть пометки. — Твои? — Совсем мало, и карандашом. Я сейчас же сотру, если хотите. Они только в конце, на чистой страничке. Беатриса взяла у него из рук книгу. — Да это стихи! А прочесть нельзя? |