Онлайн книга «Выстрел с монитора»
|
Потом занесло в окно комаров — их в этот пасмурный теплый день было много над берегами и водой. Комары тонко запели. Но Пассажир не обратил на них внимания. И лишь когда отошла опять и заскрипела дверь, он отложил журнал. Медленно встал. Верхняя койка оказалась у Пассажира на уровне груди. Он взглянул на мальчика. Мальчик не читал. Раскрытая книга съехала к самому краю койки, а мальчик спал. Воздух из окна шевелил его ресницы. Нижняя губа смешно и сердито оттопырилась, к ней прилипло семя одуванчика, влетевшее вместе с комарами. Пассажир осторожно шагнул к двери, запер ее, скрипучую, на щеколду и вернулся к мальчику. Тот повозился, хлопнул губами и слизнул семечко. Подтянул и обнял коленки (на них все еще краснели рубчики от подоконной доски). На мятых шортах оттопырился карман, из него тополиным листиком выглянул угол новой трехрублевки. Пассажир мизинцем вдвинул твердую бумажку в карман, прогнал с мальчишкиной ноги двух комаров и оглянулся на окно: не поднять ли раму? Но передумал, снял свою парусиновую куртку и укрыл мальчика от пяток до плеч. Потом взял книгу. Это было старое, тридцатых годов, издание романа Гюго «Человек, который смеется». Пассажир полистал, постоял, словно что-то вспоминая. Закрыл книгу и положил поближе к мальчику. Затем он, морщась и постанывая, лег на нижнюю койку. Навзничь. И, кажется, заснул. 2 Сколько прошло времени, трудно сказать. «Кобург» успел приткнуться к пристани Косари, постоять полчаса и двинуться дальше. Пассажир или проспал это событие, или не обратил на него внимания. Когда он открыл глаза, все так же плескалась вода и поскрипывали на проволоке кольца занавески. На потолке змеились длинные живые блики: значит, облака поредели. Блики были неяркие, желтые, видимо, вечерело. С верхней полки спустилась и закачалась нога в полинялом голубом носке. На пятке была дырка размером с копейку, а к середине ступни прилип расплющенный высохший паук. — Выспался? — спросил у ноги Пассажир. Нога исчезла, с края свесилась голова с темными нестрижеными прядями. — Ага… Это вы меня укрыли? — Естественно… Комары зудят, вот и укрыл. Мальчик почему-то вздохнул: — Меня комары не трогают… Хотя если сплю, то, наверно, могут… — Он спустил куртку. — Спасибо. — Если не трудно, повесь у двери. — Ага… Спасибо, — снова сказал мальчик и прыгнул вниз. Вернувшись от вешалки, он боком устроился в кресле, перекинул ноги через подлокотник. Поболтал ими. — Можно посмотреть журнал? — Да ради бога… Мальчик полистал «Огонек», но почти сразу отложил. Поскучнел и стал смотреть в окно. — Неприятности? — вдруг тихо сказал Пассажир. Мальчик не удивился. И не оглянулся. Так же тихо спросил: — Почему вы решили? Пассажир не то усмехнулся, не то вздохнул. Объяснил: — Я такую примету знаю с детства: если паука раздавишь, обязательно что-то нехорошее случится. А у тебя паук на носке. Мальчик быстро подтянул ногу и с минуту сидел в позе известной древнеримской скульптуры. Называется «Мальчик, вытаскивающий занозу». Разглядывал ступню. Взял останки паука за лапку, отнес к окну, дунул. — Нет, он уже дохлый был, когда я наступил… Это я в чулане веревку искал, разутый, чтобы не топтать зря… На живого зачем наступать? — Но если случайно… — И случайно не наступлю. Потому что чувствую. Мальчик вернулся в кресло, забрался с ногами. Встретился с Пассажиром взглядом и поморщился. Взялся за нижнюю губу. — У тебя что-то болит? — Не… По-моему, это у вас болит, — нерешительно сказал мальчик. — Только не пойму, что. Будто везде… — А! Ты угадал… — Длинное тело Пассажира болезненно шевельнулось. — Эта штука называется «остеохондроз». Не слыхал? Мальчик свел брови и качнул головой. — Между позвонками нарастают хрящи и зажимают нервы. И боль отдает в самые неожиданные места, от пяток до мозжечка… Потому как старость, дорогой мой… Все так же, со сведенными бровями и держась за губу, мальчик проговорил: — Если позвоночник, то главная боль в спине… Да? — Ох… пожалуй… — Тогда… я, наверно, могу… — Что? — Пассажир приподнял голову. — Что ты можешь, дружок? — Ну… полечить, если вы хотите. Я немного умею… — Неужели? — Ага… Я уже так делал. С одним человеком. И получалось… Только вам надо вверх спиной лечь. — Гм, это задача… Впрочем, попробую… А что ты предлагаешь? Массаж? — Пассажир глянул на худые мальчишкины руки с короткими рукавами. — Да не-е… — Мальчик спустил с кресла ноги. — Я не буду касаться. Или чуть-чуть. Вы не бойтесь… Пассажир коротко, с прикашливанием засмеялся и стал переворачиваться на живот. — Уверяю, что не боюсь. Хуже не будет… Мальчик принес к постели стул. Сел задом наперед, грудью навалился на спинку. Втянул и закусил губу. Худая спина Пассажира закаменела под синей с белыми полосками рубашкой. — Вы не напрягайтесь так, — осторожно попросил мальчик. — Не натягивайте… все жилки. — Ох, ладно… — Спина обмякла, даже подтяжки ослабли. Мальчик сощурился, протянул руки, ладонями провел вдоль спины. Шепотом сказал: — Ой-ей… — Что? — выдохнул в подушку Пассажир. — Сколько всего у вас… Ну, от которого боль… — Да? Уже во всем разобрались, уважаемый доктор? — А вы не дразнитесь, — строго сказал мальчик. — Ох, извини, молчу. — Не, молчать не надо. Лучше про что-нибудь разговаривайте. — Ладони мальчика то замирали, то плавали над синей рубашкой. — Но я, право, не знаю… Видишь ли, я как-то не имею опыта бесед в… таких ситуациях. — Значит, сильно болит? — Мальчик говорил с некоторым напряжением. Он грудью сильно налегал на спинку стула. — Болит? М-м… пожалуй, меньше. Ты не беспокойся, я привык терпеть. В жизни всякое бывало… — На войне? — И на войне, и после… — А вы кто? Ну, профессия у вас какая? — Профессии были разные. Последняя совсем не романтическая. Ревизор в системе «Плодоовощторга»… Но это так, мимикрия. — Что? — удивился мальчик. — Маска для души… В душе человек далеко не всегда тот, кто он в жизни. Впрочем, тебя это еще не должно волновать. — Ну, почему же, — уклончиво сказал мальчик. И другим голосом, оживленней, спросил: — А вы до какой пристани плывете? |