15.2
Я нервно кивнула и отвернулась. Детеныша камнехвоста ему в питомцы!
Что Карпов задумал? Зачем отобрал медальон?
Неужели он планирует отказаться от меня из-за идиотской речи крестного? Или снова решил, что «он есть мрак» и дурная компания для особы вроде меня?
Так это он поздновато надумал. Теперь Демону от меня не отвязаться. Ни в прямом смысле, ни в переносном.
– Анна, – демоническое ворчание вырвало меня из гнетущих мыслей. – Никогда не делай поспешных выводов.
– С чего ты взял, что я их делаю?
– Ты пыхтишь, как сломанный паровоз, – с досадой пробурчал мужчина и выпустил пару световых шаров. Комнатку залило мистическим голубоватым светом, на стены поползли пугающие тени. Я задрожала: ну и жуть! – Не бойся, трусиха.
– Не люблю кладбища. И мертвых… – призналась, велев шумному рою в голове затихнуть.
Позже подумаю о том, что все это могло значить. На повестке дня – Великий и Бесштанный. Надеюсь, ему хоть балахончик выдали. У арканов этого добра навалом.
– Зря. Тут некого опасаться. Вероятно, самое спокойное место на планете.
– Тебя просто не пригласили на вчерашнюю вечеринку, – с сомнением протянула я. – Тут было очень неспокойно.
– Меня приглашали, Анна, – Карпов поднял на меня уставшие глаза. – И весьма настойчиво.
Он провел ладонью по поверхности огромной каменной глыбы, что стояла посередине комнаты, и та стала прозрачной. Я не удержалась и заглянула внутрь, прижимаясь боком к Андрею.
Под стеклом лежал мужчина. С волевым подбородком, упрямой морщиной поперек бровей, гордо вздернутым носом и пренебрежительной ухмылкой. Никаких сомнений – пред наши очи предстал первокровный князь Владимир. И выглядел так, словно он нами заранее недоволен.
– Открывать нет смысла, все и так ясно.
А мы еще и открывать планировали? Гоблинские блинчики…
– Что ясно? – зачем-то уточнила, не уверенная, что хочу получить ответ.
– Тело отца сдвинули, чтобы разместить внутри еще одно. Присмотрись.
Присматриваться не хотелось, так что я сделала это, зажмурившись. И ничего нового, соответственно, не увидела.
– Остались лоскуты чужого истлевшего одеяния, – пояснил Андрей. – Вот тут, сбоку. В подобных давно не захоранивают…
– То-то твой отец выглядит таким недовольным, – неловко протянула я, отворачиваясь от саркофага. – Кому бы понравилась столь сомнительная компания?
– Поверь, он даже в самые счастливые моменты жизни выглядел так. Словно мир успел утомить его через секунду после пробуждения, – тряхнул головой Карпов, цепляясь взглядом за отца. Провел рукой по стеклу. Его пальцы дрогнули, челюсть сжалась. – Вечно был всем недоволен. Мной в первую очередь.
– Ну, это у вас взаимное.
– Он давал повод, – с презрением скривил губы Андрей, но тут же стер это выражение с лица. И снова обернулся к отцу.
– Ты тоже.
– Да. Я тоже. Надо возвращаться, пока Артур не заподозрил меня еще в чем-либо постыдном и недостойном профессора Академии… – фыркнул Карпов, выталкивая меня обратно сквозь дверь.
– Стой!
– Ну что еще, Анна? – проворчал Демон, наполовину застрявший со мной в дверном полотне.
– Сначала скажи, когда мы нормально поговорим. Обо всем… случившемся. «Позже» – это слишком размытое понятие, – потребовала, упираясь в стены руками.
Тяжелое дыхание щекотало волосы на затылке, а к спине прижималась теплая грудь. Прямо как ночью… Неужели это было сегодня? Кажется, неделя прошла с тех пор, как он вернулся из плена.
– «Позже» значит «позже», Анна. Я сам тебя найду. И ради всего святого, молю, не делай до этого момента глупостей, – сокрушенно пробубнил Демон в мою шею и, оторвав руки от стен, выпихнул наружу. Прямо под недовольные очи сердитого крестного.
– Брать с собой вас обоих было плохой идеей, – признал Артур, вставая между нами и подталкивая меня дальше по тропе. – Ты говорила об этом ритуальном камне?
Мы дошли до алтаря. Рука сама потянулась к твердой поверхности, испещренной выточенными на ней рунами. Каналы, что ползли с боков к центру, были наполнены высохшими, почти прозрачными листьями. Те рассыпались прямо в пальцах, стоило прикоснуться, оставляя на подушечках серебристую пыльцу.
– Люмьеры, – сказал Карпов, растерев один такой листик на ладони, и я принялась суматошно отряхивать руки.
Артур поднял с травы что-то розоватое. В сухих лохмотьях я узнала рубашку Джен.
– Значит, мне все это не приснилось?
– Значит, нет, – нахмурился крестный и окинул взглядом лужайку. – Где все случилось?
– Из тех кустов вышел Августус, – я показала пальцем чуть в сторону. – А вот здесь упал лорд Кавендиш, выронив кинжал.
Ни эльфийского оружия, ни самой Головы арканов в том месте не нашлось. «Братья» забрали Лукаса, чтобы с почестями похоронить. Так же, как недавно Кесслера. А до этого – Лукрецию…
Столько смертей ради одной очень сомнительной жизни. Неужели Августус Блэр, по их мнению, правда этого стоит?
15.3
***
Солнце продолжало припекать траву за витражным окном. Словно бы издевалось! Кричало, что его не касается, что за мрак творится за Земле. Что нет ему дела до суетного и мирского…
Оно светило и нам, и вредным морфам, и глупым саберам, и жуткому Августусу Блэру… Который вполне мог наслаждаться его лучами где-нибудь в родовом имении Расковых, попивая кофе на террасе и угощаясь свежей выпечкой. Впервые за пару сотен лет. Уверена, дважды овдовевшая Джина уже ищет подход к его сердцу, почкам, желудку, титулу и всевластию.
Я тоже могла бы наслаждаться запоздалым завтраком, принесенным в больничное отделение Мари, но кусок в горло не лез. Крестный, реализуя принцип «разделяй и властвуй», отправил меня обратно в Академию, а сам с Карповым улетел в Эстер-Хаз.
Вид у обоих был до того хмурый, что я без особого сопротивления удалилась. Показалось, что раздосадованы они вовсе не возрождением Темного Принца, а тем, что вынуждены весь день провести в «приятном» обществе друг друга.
Я же, лишенная медальона, уверенности в завтрашнем дне и опоры под ногами, сидела на кушетке и отрешенно пялилась на стену. Взгляд был настолько расфокусирован, что даже не сразу смог сконцентрироваться на голубоватой голове, вынырнувшей из-за шкафчика со снадобьями.
– Я пришел узнать информацию из первых уст, – чинно объяснил Родж и отвесил мне поклон.
Ах да, у титулованных первокровок это заведено. Я дернула ножкой, свисавшей с койки, изобразив неопределенную балетную фигуру… Сойдет за дружеский реверанс.
– Эмм… Элегантно, – скривил губы прозрачный приятель и встал у окна. – Так Блэр снова жив?
