Онлайн книга «Кровь и мёд»
|
– Я. Не. Притворяюсь. Она сжала его еще крепче, да так, что у него глаза полезли из орбит. Бас вскинул нож, метя ей в глаз. Быстро отпустив его – слишком быстро – Лу спиной упала на снег. Уже через секунду Бас прыгнул на нее и прижал к ее горлу нож. И снова я попытался встать, но Коко пригвоздила меня к месту. – Отпусти, – прорычал я. – Ты слишком слаб. – Она покачала головой, изумленно наблюдая за ними. – Лу сама с ним справится. – Бас. Бас, прекрати. – Лу вцепилась ему в запястье. Она тяжело и быстро дышала, будто изо всех сил сдерживала панику. – Как ты можешь меня не помнить? В ответ Бас вдавил лезвие еще глубже. Руки Лу дрожали – так он был силен. – Ты и впрямь не притворяешься… твою мать. Твою мать! Бас помедлил, будто ругательства Лу задели струну в его душе. В памяти. – Откуда ты меня знаешь? – яростно выкрикнул он. – Я знаю тебя много лет. Ты один из моих лучших друзей! – Лу коснулась его лица, подбородка, руки, которая сжимала клинок уже не так крепко. – Но я… Я что-то сделала с тобой в Башне? – Она нахмурилась, будто пытаясь вспомнить. – Ты сидел взаперти. Тебя грозились убить, пытались выведать… – В ее бирюзовых глазах сверкнуло озарение. – Выведать имена ведьм из особняка Трамбле. Точно. – Ты… знаешь про особняк Трамбле? – Я сама там была. – Быть того не может. Я бы помнил это. Наконец Лу оттолкнула его нож. Бас уже не сопротивлялся. – Бастьен Сен-Пьер, – сказала она. – Мы с тобой встретились за кулисами театра Солей-и-Лун позапрошлым летом. Тогда только-только завершилась репетиция La Barbe Bleue, и ты надеялся улучить минутку наедине с главной актрисой. Тогда ты ухаживал за ней. Неделю спустя… – Лицо Лу исказилось, будто незримая сила причинила ей боль, и в воздухе разлился свежий запах колдовства, – …ты начал ухаживать за мной. – Откуда ты… – Бас резко отпрянул от Лу и схватился за голову, будто та расколола ее надвое. – Прекрати! Хватит, пожалуйста! – Я похитила у тебя воспоминания. Сейчас я просто их возвращаю. – Пожалуйста, не надо, перестань… Бас стоял на коленях, просил и умолял ее, но Лу не отступала. Вскоре его крики привлекли внимание остальных. Мадам Лабелль, которая как раз успела избавиться от последних бандитов, застыла на месте и удивленно посмотрела на нас. – Луиза, прекрати. Прекрати! – воскликнула она и кинулась к ним, спотыкаясь о юбки. – Ты себя погубишь! Но Лу не слушала. Они с Басом одновременно закатили глаза и рухнули без чувств. Я наконец смог оттолкнуть Коко и бросился к Лу. Острый и приторный запах благовоний ударил мне в нос, удушая, и я яростно закашлялся. И тут же ощутил резкий приступ боли в животе. – Лу. – Я обнял ее за шею, а Бас между тем пришел в сознание. – Ты меня слышишь? – Луи? – Бас вскочил и с неожиданной тревогой схватил ее за руку. Затем погладил по щеке. – Луи, очнись. Очнись! К моему горлу подкатила тошнота, когда Лу открыла глаза и посмотрела на меня. Когда она повернулась к Басу. Когда я осознал правду. Лу солгала мне. Снова. Она и впрямь спасла своего любовника из Башни. Прямо у меня из-под носа. Это не должно было меня удивить – да и вообще хоть сколько-нибудь взволновать, – но все равно обман причинил мне боль. Ранил сильнее, глубже, чем я ожидал, глубже, чем ранило бы любое оружие, глубже любой плоти – в самую душу. Я отпустил Лу и рухнул на землю рядом с ней, тяжело дыша. Все смотрели на нас, и никто не заметил, как предводитель бандитов поднимается на ноги у Коко за спиной. Только Лу увидела это. Она напряглась, и я обернулся и увидел, как он заносит нож, целясь Коко меж лопаток. Готовясь нанести смертельный удар. – Осторожно! – воскликнул Бас. Коко резко обернулась, но бандит был уже совсем рядом. Острие его ножа вот-вот должно было пронзить ее грудь… И тогда Лу метнула в него мою балисарду. Вращаясь, клинок помчался к цели, но в последнюю секунду разбойник увернулся. Не встретив препятствий, балисарда пролетела мимо и вонзилась глубоко в ствол дерева. А потом дерево ее поглотило. Я разинул рот. У меня перехватило дыхание. Я мог лишь беспомощно смотреть, как дерево содрогается, пожирая драгоценную сталь дюйм за дюймом – до тех пор, пока от нее ничего не осталось. Ничего, кроме сапфира на рукояти. А дерево… преобразилось. По его коре, еще недавно черной, растеклись серебристые вены, и все дерево засияло в лунном свете. На ветвях его расцвели плоды, оплетенные шипами. Острыми. Металлическими. Коршуны, что гнездились в ветвях, с испуганными криками взмыли вверх. Коко не стала медлить. Жестоко и решительно она ударила разбойника в сердце. Больше он не вставал. Встал я. – Рид… – успокаивающе начала Лу, но я ее не слышал. У меня снова зазвенело в ушах. По ногам и рукам растеклась немота. С каждым шагом меня должна была пронзать боль, с каждым биением мое сердце должна была истязать мука, снова и снова повторяя «ее нет, ее больше нет, нет, нет, нет». Но все оказалось иначе. Я не чувствовал ничего. Я сам стал ничем без своей балисарды. Будто паря над собственным телом, я наблюдал, как моя рука тянется к сапфиру. Но Лу меня остановила. – Не трогай, – выдохнула она. – Дерево может затянуть и тебя. Но я не уступал. Я тянулся, тянулся к рукояти, пока Лу наконец не сумела силой прижать мою руку к телу. – Рид, остановись. Ее… ее больше нет. Но не волнуйся. Мы… мы найдем тебе другую. Хорошо? Мы… – Лу осеклась, когда я посмотрел на нее. Ее щеки и нос порозовели. В глазах вспыхнула тревога. – Отпусти его, Луиза, – строго сказала мадам Лабелль. – Ты за сегодня причинила уже достаточно вреда. – Что-что, простите? – Лу обернулась к ней, скривившись. – Уж кому-кому, но точно не вам говорить об этом. Коко встала рядом с Лу. – Ничего этого не случилось бы, если бы вы не ждали так долго, прежде чем вмешаться. Эти люди не знали, что вы ведьма. Вы могли в два счета все прекратить. Почему вы этого не сделали? Мадам Лабелль вздернула нос. – Я перед тобой не отвечаю. – Тогда ответь мне. Я сдавленно произнес эти слова, и все в лагере обернулись ко мне. Члены труппы прижались друг к другу и потрясенно наблюдали за нами. Вид у Деверо был ошеломленный. Когда Ансель робко шагнул вперед, Бо дернул его обратно, качая головой. Я не обращал на них внимания и смотрел только на мать. Она побледнела. – Я… |