Онлайн книга «Краденая магия. Часть 2»
|
«Да ладно!..» Тем не менее я перевел взор к самому верху списка и наконец нашел то, что искал: ни много ни мало — на третьей строчке! Серьезно?! «Более чем, сударь. У вас девяносто девять баллов. Это третий результат среди поступивших в сем году!» «Кру-уто! — не веря своим ушам — не говоря уже о глазах — покачал я головой. — А у Воронцовой сколько?» «Забавно, что в первую очередь вы вспомнили именно о молодой графине», — усмехнулся фамильяр. «Просто раньше третье место занимала именно она. Так я что, ее опередил?!» «Нет, сударь. Воронцова возглавляет рейтинг, набрав сто пять баллов». «Черт, — буркнул я. — А Надя, значит, на втором месте?» «На втором Ясухару — сто три балла. А Надежда Александровна, увы, только на четвертой позиции». «Не может быть! — оторопел я. — Она же была лидером!» «Должно быть, с историей у нее вышла какая-то незадача. По итогам последнего испытания Надежда Александровна добавила в свою копилку всего четырнадцать очков — и выбыла из первой тройки». — Офигеть… — пробормотал я вслух, но, опомнившись, тут же снова перешел на безмолвную речь: «Где она, Фу?». Завертел головой, но Морозовой, понятно, не увидел. «Не знаю, сударь». — Кого-то потеряли, молодой князь? — раздалось вдруг рядом. Я нервно обернулся: вопрос задала Тереза фон Ливен. — Нет, — на автомате бросил я. — То есть… Сударыня, вы случайно не видели Надежду Александровну? — спросил затем. — Госпожу Морозову? — уточнила молодая баронесса. — Мне кажется, она пошла в сторону казармы. — Расстроенная? — зачем-то спросил я. — Ну, прыгавшей от радости я бы ее, пожалуй, не назвала, — пожала плечами моя собеседница. — Кстати, сударь, позвольте поздравить вас с попаданием в число избранных, — я даже не сразу понял, что это Тереза так говорит о первой тройке рейтинга. — И поблагодарить за то, что вызвались отвечать первым и тем самым дали мне время на подготовку. Случись иначе — нипочем бы мне не видать проходного балла! «А вы прошли?» — чуть не спросил я машинально — фамилию молодой баронессы в списке я, понятно, не искал — но фамильяр успел меня упредить: «Прошла. Тридцать четвертое место». — Пустое, сударыня, — обронил я. — А за поздравления благодарю. Примите в ответ и мои. А сейчас прошу меня извинить… — я показал глазами в направлении пятого чертога. — Благодарю, сударь, — по-мужски поклонилась фон Ливен. — Разумеется, не смею вас задерживать, молодой князь… По пути к казармам я все прикидывал, что скажу, если в Надиной комнате помимо нее окажется и Воронцова, но уже у лестницы Фу меня остановил: «Не поднимайтесь, сударь. Я нашел Надежду Александровну — она не у себя». «А где?» — быстро спросил я. «За седьмым чертогом». «За столовой? А что там?» «Там, сударь, много чего. Но среди прочего — перелесок, в перелеске — поваленное дерево, а на оном дереве сидит та, кого вы ищете». «Зачем Надя сидит на дереве?!» — то, что ствол повален, из внимания я сперва как-то упустил, а когда сообразил, вопрос был уже задан. «Грустит, сударь». Ну, в общем-то, да. На дереве, не на дереве, но не в комнате же Морозовой переживать — когда туда в любой момент может заявиться Милана! Выбежав из здания казармы через черный ход, я бросился вокруг седьмого чертога — и, проносясь мимо дверей столовой, едва не сбил неосторожно вышедшую из них девицу. Точнее, даже сбил, но успел сориентироваться и подхватить, не позволив шмякнуться наземь. — Ого! — воскликнул та — и я узнал в своих объятиях Марию Муравьеву. — Ну, молодой князь, у вас и темперамент!.. Что, изволите прямо здесь, вместо обеда? Как говаривал в мире-доноре мой родной отец, кто о чем, а вшивый все о бане… Кстати, а длинноножка что, тоже поступила? Или просто зашла перекусить напоследок за казенный счет? — Прошу прощения… — я попытался выпустить девицу, но она уже и сама за меня держалась — и достаточно крепко. — Я вас не заметил, сударыня… — А вот сейчас обидно было! — на миг поджала губки Муравьева, но тут же снова сложила их в улыбочку. — Обычно меня трудно не заметить, сударь! — заявила она, тряхнув каштановой шевелюрой — так, что локоны зацепили мою щеку. — Ну а особо невнимательным я могу и сама о себе напомнить… — девица лукаво прищурилась и резко подалась вперед, дотянувшись до меня упругой грудью — немалой своей частью уже выглянувшей наружу из глубокого декольте. Я попятился, чем только заставил плотоядную улыбку Муравьевой растянуться еще шире. — Прошу меня извинить, сударыня, — выговорил затем. — Давайте в другой раз… — Ловлю на слове! — усмехнулась девица. — …продолжим эту беседу, — договорил-таки я, решительно высвобождаясь. — Комната номер 333! — крикнула Муравьева уже мне вслед. Значит, и правда, поступила — иначе из казармы ее бы уже выселили… За седьмым чертогом виднелись еще какие-то строения. К ним вела посыпанная гравием дорожка, справа от которой и обнаружился упомянутый фамильяром березовый перелесок. От столовой Морозову видно не было, но, нырнув в зелень, я наткнулся на нее почти сразу. Девушка и в самом деле сидела на поваленном стволе, в пол-оборота ко мне, поставив локти на плотно сведенные колени и подперев кулачками подбородок. Остекленевшим взглядом она смотрела куда-то сквозь обступавшие ее легкомысленные березки. — Надя! — крикнул я, подбегая, но на последнем шаге споткнулся о какой-то корень — и растянулся на траве. Уже падая, специально не стал ловить баланс: подумал, что моя неловкость девушку развеселит — ну или хотя бы просто встряхнет — но Морозова едва пошевелилась. — Поздравляю с поступлением, — бесцветным голосом проговорила она. — И с тройкой. — На моем месте должна была быть ты, — смущенно выговорил я, поднимаясь. — Нет, — покачала головой Надя. — Не на твоем. Свое ты заслужил. А я должна была быть на первом месте… Да на любом! — выкрикнула она вдруг во весь голос. — Лишь бы выше этой курвы! Без лишних пояснений я понял, что речь о Воронцовой. — Проклятый Рылеев! — не унималась между тем Морозова. — Чтоб ему к духам провалиться! — На чем он тебя завалил? — спросил я, отряхивая брюки от сухих травинок и усаживаясь рядом с девушкой. Мертвый ствол под нами жалобно заскрипел. — Если бы завалил! А так… Я даже не поняла толком, чего он от меня хотел! — В смысле? — нахмурился я, подумав нехорошее. |