Книга Одинокий медведь желает, или партия для баса, страница 27 – Тереза Тур

— Мама, — вынырнул Денис. — Слушай, а что у тебя с…

И он мотнул башкой в сторону дома, откуда я выплывала красивая в чужой футболке.

— Дениска, — вздохнула я.

О-ох, как же ж непросто обсуждать такие вещи с ребенком. Пусть даже двухметровым, бородатым, понимающим, что такое секс. Все равно — щеки красные. И еще хуже себя чувствуешь, чем тогда, когда я заявилась из Москвы со счастливым известием о том, что я беременна, а парень — мой одногодок гордо заявил, что все происходящее его не касается, а я просто провинциальная дура. И если я понадеялась на прописку, то зря.

— Мама? — иронично сверкнул он на меня моими же глазами.

— Блин.

— Мама, — засмеялся этот… ЛОСЬ. — Ты покраснела. Как девчонка.

— Слушай, Денис Платонович!

— Ладно-ладно!

Он поднял руки вверх, красиво, явно рисуясь, поднырнул под набежавшую волну. Блин. Вот что ему сказать? «Не переживай, сынок, это просто секс. И все, что было в Сочи — остается в Сочи?» Или… «Мне так хорошо не было никогда, и я ума не приложу, что с этим всем делать?» Или… вечером приедет Сергей, я вас с ним познакомлю, но я так ему и не сказала о твоем существовании, поэтому всем нам будет сюрприз?

Черт его разберет, как разговаривать со взрослым сыном о таких вещах. Не знаю я.

Вздохнула — и стала выбираться на сушу. И… оказалась в объятиях Серого. Он, неизвестно откуда взявшийся на берегу, закутывал меня в полотенце и прижимал к себе как величайшее сокровище.

Я хотела было ему сказать, что…

Блин, ну вот нельзя так — лишать меня с налету воздуха, мозгов и просто здравого смысла.

А потом говорить ему о чем-то было уже поздно, потому что отличился Денис. С чего-то сын решил, что заорать на весь пляж: «Нет, я не понял, мужик, ты вообще кто?!» — это хорошая идея.

Ну вот что за театр, а… Просто занавес!

Сергей

Это был шок.

Примерно как если бы Карина в тире развернулась и вместо Левиного портрета выстрелила в него — и он рассыпался. Вместе с миром. Под отчаянный звон… чего? Мечты?

Придурок. На пятом десятке корчить из себя трепетного Ромео! Придурок, однозначно.

Сергей почти отступил, почти отпустил Карину, почти поддался шоку, обиде и чертовой куче каких-то нелепых эмоций. Но его остановила одна-единственная мысль: он — взрослый мужик, пятый десяток, и не будет вести себя как герой глупой мелодрамы, из тех что не умеют разговаривать словами через рот.

Он — умеет. И будет. А пока...

Медленно выдохнув всю дурную злость (обиду и чертову кучу нелепости), он выпустил Карину из объятий, но сам остался на месте. Показывая ей, что он здесь. По-прежнему с ней. И даже если это глупая мелодрама — все равно они могут все это обсудить, проговорить и что там еще делают взрослые умные люди. Сергей раньше не пробовал, случая подходящего не было, но твердо намеревался сделать это сейчас. С Кариной.

С той, с кем он готов разделить всю свою любовь к берлогам, тайге и… просто любовь.

А она решительно развернулась к Сергею спиной и возмущенно заорала:

— Денис Платонович! Изволь вести себя прилично!

Сергей выдохнул. Вдохнул. И наконец-то внимательно посмотрел, на кого ругается мокрая рыжая бестия.

Денис Платонович, значит. Два с лишним метра (как-то даже странно встретить кого-то выше себя), коротко стриженый, с модной короткой бородкой… зеленоглазый… смущенный, недовольный и…

— М-а-а-ам! — извиняющимся басом протянул… э… сын?! Точно, сын, видно же, что несмотря на бороду и широкие плечи дитя-дитем. — Ну, а что он… И вообще. Ма-ма!

Карина сжала кулаки, вся напряглась, и Сергею показалось, что сейчас она просто сбежит. От него, от этого Гулливерчика, который, оказывается, ее сын… сколько ему лет-то, детинушке? А ей? А какая к черту разница?..

Просто у нее есть сын. Такое, знаете ли, иногда случается. Надо просто выдохнуть и успокоиться. И не позволять тестостерону с адреналином толкать себя на мелодраматическую дурь. Они тут не в сериале снимаются.

Мысли о сериале и Бонни Джеральде, который мог бы его снимать, и том треше и угаре, который бы из всего этого получился, помогли Сергею окончательно успокоить дыхание и даже увидеть в ситуации куда больше водевиля, чем трагедии.

Чего нельзя было сказать о двухметровом бородатом ребеночке. Лет так… навскидку — восемнадцати или девятнадцати. Ребеночек рассматривал Сергея примерно как молодой бычок тореадорский плащ. Красный-прекрасный. Вот прям ща начнет рыть землю копытом.

— Ма! — смущение снова превращалось в злость, похоже, Карина чуть передержала паузу.

Хотя…

— Я уже шестнадцать лет ма, — отрезала она хмуро и обернулась к Сергею. — Познакомься, это мой сын Денис.

Зеленые глаза (и алые скулы) полыхали… ага. Вполне себе мелодраматическим букетом эмоций, начиная со злости и заканчивая стыдом. Не то чтобы Сергей не ощутил некоторое облегчение собственного груза совести. В конце концов, он немножко умолчал (соврал, вообще-то, но не суть), она немножко умолчала. Они квиты. И все нормально.

Сергей кивнул и чуть заметно улыбнулся, этой улыбкой говоря: все нормально, я с тобой.

— А это Сергей, — обернувшись к сыну, сделала она программное заявление.

Вот правда. Сергей даже загордился ее выразительностью. Столько сказать одним именем! И что она не собирается его стеснятся, и отказываться не собирается, и вообще она тут мама, и ей решать — будет какой-то мужчина в ее жизни или не будет, и что вот этого конкретный Сергей — будет, еще как будет, а кто не согласен — сам себе злобный Буратино.

Он не выдержал, протянул руку и кончиками пальцев, осторожно и нежно провел по алой щеке. А Карина едва заметно подалась его руке навстречу.

Двухметровое дитя злобно засопело.

Сергей это проигнорировал. Детям свойственно сопеть, на то они и дети. А он — нет. Давно уже не ребенок. Поэтому он спокойно протянул руку:

— Сергей.

— Денис, — через долгую паузу и многообещающий взгляд Карины протянул руку ребенок.

— Ну вот и познакомились, — облегченно выдохнула Карина.

Сергей — тоже. Самый острый момент пройден, дальше будет проще.

Правда, Денис, который Платонович — что за Платон такой, надо будет аккуратно разведать — так не считал.

— Мама, — потребовал он. — Мне надо с тобой серьезно поговорить.

— Даже так? — нахмурилась Карина. — Сереж, извини.

«Извини моего мелкого придурка, я сама с ним разберусь», — вот как это звучало.

— Я пойду плавать, — кивнул Сергей, мимоходом скользнул губами по щеке Карины и зашел в воду с твердым намерением слегка охладиться, а потом популярно объяснить двухметровому капризному младенцу всю диспозицию.