Книга Сам себе властелин 3, страница 28 – Александр Горбов

— Вот и хорошо. Пусть парламентёр договорится на завтра, часов на девять.

— Эльфы так рано не прошыпаютшя.

— Зато я жаворонок. Хотят переговоров — пусть заведут будильники.

— Шделаю, Владыка.

— Всё, я пошёл к себе. Надо отмыться, а то пахну, как лошадь.

— Как кто?

— Как сорон, на котором целый день ездили. Бука, приводи всех ко мне через час, не раньше.

Я подошёл к стене башни и вызвал Казну.

— Куда угодно, Владыка?

Голосок у “кладовки” был елейный — подлизывается, хитрюга.

— Ко мне в башню.

— Я с тобой, — проскользнул вслед за мной мумий, — прослежу, на всякий случай. Ты, Ваня, извини, но я к тебе охрану приставлю. Круглосуточную! Не дай тёмные боги, чтобы ты ещё раз пропал.

— Не надо круглосуточную.

— Надо! Тебе без телохранителей даже в ванную ходить нельзя.

Я вздохнул, но спорить не стал. Пусть уж лучше охрана, чем возвращаться домой через десяток миров.

***

Только войдя в свою башню, я окончательно поверил, что вернулся. Ммм! Непередаваемое ощущение, когда приходишь домой после долгого отсутствия. Все предметы и обстановка одновременно знакомые и в то же время непривычные. Взгляд падает то на одно, то на другое, и ты вспоминаешь, удивляясь, как мог забыть о таких важных мелочах.

Первым делом, я бросился в ванную. Скинул куртку, рубашку, расстегнул ремень на штанах…

— Деда, прости, я купаться собираюсь.

Мумий, зашедший в ванную следом за мной, сел на табуреточку в углу и махнул рукой.

— Купайся, конечно, ты мне не мешаешь.

— А можешь выйти?

Мумий нахмурился.

— Ты чего, стесняешься?

— Вроде того. Я ванну привык принимать в одиночестве, без наблюдателей.

— Ерунда! По мне, человек голый, когда он всё, кроме костей, снял. А наши скелеты даже этого не стесняются. Так что, купайся спокойно, а я караулить буду.

— Деда, и всё-таки выйди, пожалуйста.

Старик засопел, но я сложил руки на груди и ждал.

— Ладно, если ты такой чувствительный, я подожду снаружи. Но дверь не закрывай! А то мало ли, опять тебя украсть захотят.

Мумий сдержал слово и не заглядывал в ванную, пока я мылся. Чтобы он не переживал, на месте ли Владыка, я пел. В основном русские народные. Когда я уже вытирался, дедушка не выдержал:

— Ваня, ты в следующий раз не пой, я и так слышу, как ты плещешься. Песни хорошие, но лучше не надо. Не твоё это.

Я вздохнул: если уж мумий не выдержал, значит, у меня точно слуха нет.

— С другой стороны, — смилостивился мумий, — ты можешь петь для врагов. Ночами, чтобы они не выспались.

— Нет, спасибо. Пусть им Йорик поёт, ему всё равно спать не надо.

— Зря ты смеёшься, у него весьма недурной баритон. И в ноты он, кстати, попадает.

— Смейся, смейся. Вот возьму и запрещу указом песни, чтобы неповадно было.

Но мумий только улыбнулся и покачал головой.

— Не злись. Я всегда мечтал рисовать, но таланта хватило только на мазню. Помню, взялся рисовать парадный портрет Матильды. Ох и гоняла она меня по замку, как увидела! Но я же не запретил живопись.

Я отмахнулся.

— Да шучу я, шучу. Забыл, какое у меня чувство юмора?

Шлёпая босыми ногами по полу, я подошёл к шкафу и распахнул дверцу. Любимый мой владыческий костюм! Как же я по тебе скучал. Вот сейчас надену всё чёрное и окончательно приду в норму.

— Деда, скажи, есть способы достать кровососа?

— Кого?!

— Того вампира-нотариуса.

— Зачем? Он вроде…

— Это ж он меня в родной мир вышвырнул.

— Серьёзно?

Лицо мумия стало свирепым.

— Придумаю что-нибудь. Я всё-таки колдун, хоть и мёртвый — не жалкому вампирешке со мной тягаться. Достанем и кол ему в сердце.

— Кол не надо. Придумаем ему наказание поинтереснее.

Старик кивнул и задумчиво потёр подбородок.

— А я-то думал, как тебя выкрали так незаметно. Не ожидал от светлых такой подлости. Они, конечно, гады, но не до такой же степени.

— И это, гоблин, Лев Бонифатьевич, тоже с ними в сговоре был.

— Даже так?

— Угу, я сам в шоке. Со всех сторон обложили.

— Что-то здесь нечисто, Ваня, не в их стиле. Кто-то ещё руку приложил, из тёмных. Даже почти могу сказать кто.

Я обернулся.

— Говори.

— Потом. Сначала проверю, чтобы точно быть уверенным. Дашь пару дней на расследование?

— Проверяй, не к спеху. Мне сейчас и других дел хватит.

Дальше нам поговорить не дали. В дверях появились Шагра и Клэр с подносами в руках.

— Закуски, — пояснила орка, — чтобы рассказывать веселее было.

— Да! — ворвалась в комнату Дитя Тьмы, — мне, чур пироженку! И конфеты! Дедушка, ты же не ешь конфеты? Тогда я твою долю возьму.

— Бери, тёмнышко, бери.

Мумий расплылся в улыбке. Да, не хватает ему и бабушке внуков. Может удочерить Дитя? Чтобы они её официально нянькали?

— Владыка, куда клашть?

Следом появился Уру-Бука, с грудой подушек в руках.

— Зачем они мне?

— Сидеть, — заявила бабушка, отодвигая орка, — стульев у тебя нет, будем на подушках валяться. Или ты думал, что мы стоя будем докладывать?

Минут десять все рассаживались. Дитя Тьмы всё никак не могла выбрать, где самое удобное место и какая подушечка самая мягкая. Но тут появился Сеня, сгрёб свободные подушки и соорудил для себя гнездо. Может, он птица? Ну, такая, нелетающая, с щупальцами. Недаром он верхом не любит ездить.

— Я тоже хочу!

Дитя кинулась к монстру и залезла к нему под бочок.

— С чего начнём?

— Сначала. Когда вы обнаружили, что я пропал.

***

Моё исчезновение оказалось шоком для всех обитателей замка. Даже возникла паника, когда поиски, прочёсывание леса и облёт журавликов-наблюдателей ничего не дал. Если бы не мумий, всё бы начало разваливаться уже на третий день.

“Владыка вернулся в Калькуару, заперся у себя в башне и готовит особое заклинание против светлых”, — объявил он во всеуслышание.

Только бабушка, Уру-Бука, Шагра и Сеня знали истинное положение дел. Но монстр после этого явился к мумию, выпросил амулет и тоже пропал.