Книга Сам себе властелин 3, страница 37 – Александр Горбов

— Вперёд!

Всё-таки тюремщик оказался на удивление здоровым и живучим. После того, как по нему пробежали орк и десяток скелетов, он попытался встать и поднять тревогу. Но его тут же скрутили, связали и положили в уголок отдохнуть.

Второго охранника, улетевшего от удара Уру-Буки, нашли дальше по коридору без сознания.

— Приведи его в чувство.

Хватило одного ведра воды, чтобы он открыл глаза.

— Тихо, — склонился над ним Уру-Бука, — будешь шотрудничать, оштанешьшя в живых.

Тюремщик часто закивал.

— Где держат ужников?

— В-в-в подвале.

— Школько ещё охраны в ждании?

— Пятеро.

— Где?

— Двое внизу, дежурят. Остальные наверху.

Уру-Бука кивнул и отдал охранника оркам — связать и запереть. Через пару минут мы пошли дальше: пять скелетов Бука отправил на второй этаж, а все остальные двинулись к лестнице, ведущей в подвал.

***

Нет, я такую тюрьму одобрить никак не могу. Если уж берёшь с заключённых плату, то будь добр обеспечить комфорт и достойные условия. А здесь что? Сырость, холодно, грязь везде, цепи ржавые валяются, сквозняки гуляют. Нет, однозначно не буду рекомендовать это заведение никому из знакомых. Пусть лучше мою тюрьму в Калькуаре выбирают — сухо, тепло, здоровое питание, всегда есть чем заняться.

Тюремщиков мы нашли сразу. Два грузных стражника нагло дрыхли прямо на рабочем месте. Орки даже не стали их будить, а тихонько перенесли в свободную камеру и заперли. Пусть с ними утром начальство разбирается!

— Владыка, шюда!

Бука махал мне, указывая на тёмный коридор.

— Шдешь вше, шмотрите.

И правда, там было множество дверей, запертых тяжёлыми засовами.

— Давай искать, где здесь наши.

Пришлось вооружиться факелом, светить в маленькие окошки и разглядывать, кто же там сидит. Узники не спали — наш топот и громкие голоса перебудили их всех. Очень помог Гуго: он где-то нашёл списки заключённых и зачитывал мне короткую справку об обитателе каждой камеры.

— Сверен Майорд, арестован за шулерство в карты.

Я пригляделся — этот Сверен оказался благообразным старичком с розовой лысиной и длинным носом.

— Обманывал? — поинтересовался я через окошко в двери.

— Немного, сударь. Работать уже не могу, пенсии нет, да и всё развлечение за картами.

— Бука, освободи его, пусть идёт.

— Жачем, Владыка? Он же преступник.

— А я его помиловал, мне не жалко.

Старичок бодро выскочил из камеры и поклонился.

— Премного благодарен, Владыка. Всем расскажу, какой вы справедливый!

Я махнул рукой и двинулся дальше.

— Разбойник Найт Кирли, — продолжил “экскурсию” Гуго, — сидит за грабёж.

— Пусть дальше отдыхает.

— Я бы отпуштил, — наморщил лоб Уру-Бука.

— Зачем? А вдруг мы решим завоевать город? Мелкий жулик пусть гуляет, а бандита нам же и придётся ловить.

Уру-Бука согласно закивал: взять Кемнаро была у него идеей фикс. А мне хотелось брать город штурмом всё меньше. Слишком уж он проблемный!

В подвале только четверть сидела за мелкие проступки и недовольство старейшинами — таких мы освобождали. А остальные были разбойниками, бандитами и прочей нечистью. Эти остались в камерах и теперь орали нам вслед проклятья. Нет уж, сегодня не день взятия Бастилии, освобождать всякую погань я не собирался.

— Владыка, здесь ваш Кейри!

***

Камеру отельера отпер Сеня. Одним движением вырвал засов, распахнул дверь.

— Угук!

— Сень’Я!

Освобождённый Кейри даже расплакался, когда увидел своего спасителя. Обнял монстра, как родного сына и ткнулся ему в грудь.

— Сень’Я, как я рад!

— Угук, — монстр ласково похлопал его по спине.

— Владыка!

Кейри бросился ко мне. Хотел упасть на колени, но я подхватил отельера и тоже обнял.

— Всё, Кейри, всё хорошо, теперь ты на свободе.

— Владыка, — крупные слёзы текли по его лицу, — я верил, что вы вернётесь. Каждый день я молил тёмных богов, чтобы они указали вам путь.

— Как видишь, я справился. Сейчас найдём остальных и отправимся домой.

— Остальных?

— Мне сказали, что вместе с тобой посадили орка-садовника и гоблина.

— Урзугука вчера выпустили. Он всё время распевал песни, но так фальшиво и громко, что его выгнал сам начальник тюрьмы.

— А гоблин?

— Это портной Мошуа. Когда меня арестовывали, он как раз пришёл узнать, не вернулись ли вы.

— Тоже волновался за меня?

— Костюм хотел новый пошить. Говорил, появились интересные идеи фасонов.

Из отпертой камеры появился Мошуа. Вид у гоблина был жалкий: кожа бледно-зелёная, уши висят, одежда грязная, а в глазах вселенская тоска. Но боевой запал сохранился и даже приумножился.

— Я таки ужасно рад вам, Владыка.

Гоблин засеменил ко мне, на ходу изобразив поклон.

— Но, хочу заметить, у меня таки есть вопросы. Где ви были так долго? Почему я должен был сидеть в этой ужасной камере, страдать, как тёмные мученики, когда вы где-то гуляете? Нет, я всё понимаю: ви тоже были заняты. У вас ответственная работа, много дел, вассалы. Но можно таки было поторопиться? Ви знаете, сколько денег мне пришлось заплатить? И за что?! За местную баланду!

— Мошуа…

— Нет, ви попробуйте, а потом скажете, можно ли это считать нормальными условиями? А я таки вам скажу — нельзя! Это же настоящее страдание и ужас.

— Мошуа, вы сейчас от меня чего хотите? Компенсации?

— А ви заплатите?

— Нет.

— Тогда закажите у меня…

— Новый костюм?

— Два. А лучше три. Понимаете, сердце старого Мошуа истосковалось по хорошей работе. И когда ви закажете четыре новых костюма, мне точно станет легче.

— Один.

— Ви таки меня удивляете! Мы говорили про пять костюмов.

— Приедете в замок и сошьёте мне один новый костюм. Но!

— Да-да?

— Можете пошить ещё четыре для других обитателей замка, если уговорите. А я оплачу вашу работу.

Гоблин радостно потёр руки.

— Тогда я домой, собираться. Нет-нет, провожать не надо, я сам дойду, — и быстро засеменил к выходу.