Книга Ты обещала не убегать, страница 52 – Алиса Гордеева

Я ошибся, полагая, что смогу ее когда-нибудь вернуть. Нет! Все, что я мог — лишь снова и снова заставлять ее страдать.

Подошел ближе, почти вплотную и растерялся. Хотел схватить в охапку обоих и усадить в теплый салон автомобиля, но этот ее презрительный и ненавидящий взгляд заставил остановиться.

— Что боишься, что Горский уволит? — еле живым, хриплым голосом обратилась ко мне Ксюша, от которого внутри все перевернулось и рухнуло, разбившись на мелкие осколки. Черт! До чего же я довел свою любимую девочку!

— Неужели я настолько противен тебе? — стянул с себя куртку и укрыл ее, а сам сел рядом. Сейчас, как никогда, понимал, что готов был отпустить ее к кому угодно, даже к Амирову, лишь бы больше ей не приходилось так страдать из-за меня.

Тимошка спал. Взяв его на руки, отнес в теплый салон и аккуратно пристегнул к автокреслу. Такой маленький, легкий и беззащитный, но стоило ему на мгновение открыть глазенки, как сразу понял, что мой сын, не смотря на возраст, уже весьма сильный и отважный, как его мама. Было видно, что малыш устал, но он стойко держался не раскисая и не капризничая. Его малюсенькие ладошки были теплыми, а волосы под легкой шапочкой и капюшоном ветровки— сухими. Продрогнув до полусмерти, Ксюша смогла сберечь самое ценное.

Ее саму колотило ледяной дрожью пока мы шли к машине и пока ехали по городу. И как бы она не храбрилась, я понимал, что бесследно такие вещи не проходят. Еще этот чертов дождь, сквозь который почти не видно было дороги, а меня то и дело подмывало бросить взгляд на мою гордую девочку в надежде, что она перестала дрожать.

Решение провести эту ночь в отеле пришло само собой. Колючие слова Ксюши списывал на стресс и старался просто не обращать внимания. Она могла говорить что угодно, главное, чтобы согрелась.

Кресло со спящим сыном занес в спальню и поспешил к ней. Горячий душ, теплое одеяло и чай должны были помочь. Вот только угомонить свою колючку удалось с трудом. Даже в таком состоянии, она умудрялась спорить и брыкаться. Моя нежная, милая девочка с едким характером. Невольно вспомнил, как она пришла ко мне тем далеким сентябрем такая же промокшая и замерзшая, как тогда еле заставил себя оставить ее одну в душевой, несколько раз порываясь забросить чай и вернуться, чтобы поделиться своим теплом. Разве знал я тогда, к чему приведет противостояние наших семей? Разве думал, что потеряю ее на долгих три года?

Рука невольно коснулась ее щеки, а сама Ксюша вздрогнула и, разрази меня гром, если снова от холода. Всего одно легкое, невинное касание, но видел Бог, сколько времени я молил небеса о нем.

И именно в это мгновение понял: не отпущу, не смогу. Больше никогда.

Если бы не Тимошка, оставшийся без присмотра, ограничиться одним касанием я навряд ли бы смог. Но малыш был один и я поспешил вернуться к нему, оставив Ксюшу согреваться под потоками горячей воды.

Сын все еще спал, но как только принесли ужин проснулся и, черт, улыбнулся мне! Мой мальчик улыбнулся мне просто так!

— Salut, — тонким голоском проговорил Тим, — où est maman?¹

Забавный мальчуган! Он отлично для своего возраста знал русский, но говорил на нем только при маме.

— Мама замерзла и сейчас греется в душе. Уверен, она скоро к нам вернется. Давай пока снимем курточку и посмотрим, что у нас на ужин.

Тимошка снова улыбнулся и принялся раздеваться, а я все никак не мог насмотреться на своего малыша, мою маленькую стопроцентную копию.

Мы с интересом рассматривали содержимое тарелок и пытались угадать какое блюдо из чего было приготовлено, когда дверь приоткрылась и к нам зашла Ксюша. В белом огромном махровом халате с таким же белоснежным полотенцем на голове. Ее щеки слегка порозовели и уже не казались ледяными, а на лице при виде сына расцвела улыбка. Та самая, с которой Тимошка встретил меня.

— Мама, мама! — бросив все свои дела, Тим подбежал к Ксюше и ладошками обхватил ее за ноги.

— У него твоя улыбка, — заметил не кстати, но промолчать не смог.

— Жаль, что все остальное от тебя, — подняв Тимошку на руки, в очередной раз попыталась меня уколоть. Моя глупая девочка, неужели она всерьез полагала, что своими острыми замечаниями сможет изменить мое к ней отношение.

Перекусив и заставив Тима как следует почистить зубы, Ксюша отвела его обратно в спальню, чтобы уложить на ночь, а я, приглушив в номере свет, подошел к окну, в душе благодаря дождь, что подарил мне возможность быть рядом с теми, кто дорог.

Шорох тихих шагов заставил обернуться.

— Думал, ты заснешь с сыном, — искренне удивился, увидев Ксюшу в центре гостиной. Босая и несмелая она стояла, переминаясь с ноги на ногу. Волосы давно высохли и теперь мягкими, пушистыми волнами струились вдоль нежных изгибов, спрятанных за бесформенной тканью халата. С силой сжал руки в кулаках до боли, чтобы только не сорваться. К ней. Сейчас.

Нельзя.

Слишком рано.

— Я просто хотела сказать спасибо, — заглядывая прямо в душу, произнесла Ксюша. — За то, что приехал. Я не знаю, как дождалась бы восьми часов одна под проливным дождем, да еще и с Тимошкой на руках.

Сделал пару шагов навстречу и замер. Нет, не испугался! Но хотел оценить ее реакцию на меня.

— Понимаю, насколько безрассудно и неоправданно глупо поступила, — не отводя взгляда и стараясь не выдавать своего волнения, продолжила она. — Не знаю, что меня дернуло.

— Это ты меня прости, что обидел своими словами, — попытался спокойно ответить, а самому не терпелось подойти еще ближе. — Я волновался за вас.

— Знаю, — прошептала едва слышно и сама сделала шаг в мою сторону, все также не отпуская из плена своих глаз цвета неба.

В пару шагов преодолел расстояние между нами, не надеясь на что-то большее. Просто до безумия нуждался в ней.

Не испугалась, не отошла, не вздрогнула.

— Здесь есть еще одна спальня, можешь занять ее. Тебе нужно отдохнуть. Я присмотрю за Тимошкой, — желая совершенно другого, я не имел права требовать этого от нее. Между нами все еще было слишком много "но".

— А ты? — робко спросила Ксюша.

— Не бойся, я останусь здесь, — стараясь не выдавать себя, ответил с натянутой улыбкой.

— Хорошо, — опустив глаза, согласилась и быстрым шагом понеслась в сторону спальни, оставляя мне лишь шлейф своего тепла и легкое разочарование быстротечностью момента.

— Черниговский! — почти взорвалась она, едва затронув ручку на двери комнаты. — Ты издеваешься?

В недоумении посмотрел на нее, совершенно не догоняя ход ее мыслей. Что опять я сделал не так?

— Ты — бесчувственный чурбан! Ненавижу тебя! Понял? Да и сама хороша, опять поверила тебе! — хлопнув дверью, она скрылась в спальне, а я, недолго думая, пошел следом.

Ксюша стояла у окна, наблюдая за дождем, как совсем недавно делал я. Приблизился и, не спрашивая разрешения, обнял за тонкие плечи.