Книга Миледи и притворщик, страница 199 – Антонина Ванина

– Ты же говорил, – напомнила я Шанти, – что за десять веков всё дерево в этом подземелье рассыпалось в труху. Почему же эта вещица цела?

– Она сделана из муравьиного дерева, – задумчиво произнёс Шанти, – как и зурна, что отгоняет демонов.

– Такая древесина что, не разлагается тысячелетиями?

– Выходит, что так. Ведь муравьиные деревья не растут в Сарпале уже много сотен лет, а моя зурна всё ещё цела.

И он принялся вертеть гладкую шкатулку, выискивая место, где она открывается. Шанти даже потянулся к поясу, где висели ножны и какой-то увесистый мешочек, чтобы вынуть нож и лезвием вклиниться между деревянных элементов.

Внезапно шкатулка щёлкнула, и крышка свободно сместилась вправо. Шанти поставил свою ношу на землю и осторожно открыл её, а внутри оказалась… книга с толстым кожаным переплётом и розоватыми бумажными страницами, полностью испещрёнными мелкими буквами.

– Это же не сарпальский язык, – первым делом подумала я, не встретив в книге ни одного знакомого значка.

– Это древний язык, на котором говорили в Ненасытной сатрапии.

– Ты его знаешь?

– Ну что ты, его теперь не знает никто. Хотя, есть здесь похожие буквы…

Он принялся листать страницу за страницей, внимательно вглядываясь в надписи, а мне пришлось сказать:

– Жаль, что эта книга теперь бесполезна.

– Нет же, Эмеран, – возразил он, – ты только представь, она пролежала здесь тысячу лет и не рассыпалась в прах только потому, что была заперта в ящике из муравьиного дерева. В других комнатах лежат горы трухи. Что, если эта труха когда-то была целой библиотекой? Сотни, тысячи книг стали прахом, десятки, что лежали в этих ящиках, давно стали добычей колдунов, что сюда спускались. И только одна книга осталась. Всего одна. Тем и ценнее каждая её страница.

Внезапно в соседней комнате раздался грохот и металлический лязг – это камалистки попытались поднять щит, полный золотых монет, но не рассчитали силы и опрокинули его на пол.

– Жадность – скверный порок, – тихо прокомментировала Иризи.

И тут из соседней комнаты раздалось жалобное:

– Братец-оборотень, помоги нам, а мы потом тебе тоже поможем.

Шанти их слова только рассмешили:

– Э нет, я вам не братец. Ваши братья обривают головы и отсекают своё мужское естество, а мне мои части тела ещё дороги.

– Ну, оборотень, ты же такой большой и сильный. Что тебе стоит поднять нашу чашу наверх? Пойми, не для себя одних мы это золото забираем, а для наших сестёр в Румелате, что голодают и терпят тумаки от своих опостылевших мужей. Будь у них золото, они бы бросили этих злодеев и стали жить в общине, что всегда сыто накормит их и даст кров женщинам и их детям. Для доброго дела мы хотим унести с собой чашу золота.

– Так ополовиньте её, после вдвоём и унесёте.

Поняв, что уговаривать Шанти бесполезно, камалистки принялись с хмурым видом выкладывать горсти монет обратно на пол, мы же продолжили наш путь и направились к той самой комнате, где осталась запертая дверь.

Тяжёлая, массивная, с коваными элементами, она оказалась такой же деревянной как шкатулки-футляры для книг. Долговечная красная древесина не просто так преграждает проход в потайную комнату. Она призвана скрыть нечто особое. И ушастая мышь сейчас не просто так сидит под ней и ждёт камалисток, что призвали её на помощь.

– Вот оно, хранилище голов, – прибежали в комнату ведьмы.

Не сговариваясь, обе девушки вцепились в ручку и принялись тянуть её на себя, но тяжёлая дверь и не думала поддаваться двум миниатюрным сарпалькам. Неудивительно, что сокровищницу вокруг потайного зала давно разграбили, а вот дверь так и не распахнули. Не под силу это здешним жителям.

Не сговариваясь, мы с Шанти тоже схватились за ручку и принялись тянуть.

С лязгом дверь слегка приоткрылась, а со второго толчка и вовсе плавно начала ползти в нашу сторону. Стоило мне взглянуть на приоткрывшуюся щель у пола, как в ней тут же промелькнул длинный хвост с кисточкой.

– Братец-тушкан указует нам путь, – возликовали сектантки и ринулись к узкому проходу, но я поспешила встать поперёк него и предупредить:

– Сначала войду я со своими спутниками, а вы останетесь здесь ждать, пока мы не выйдем.

– Сестрица, – обескураженным тоном протянула одна из них, – если хочешь себе мудрую голову, бери любую, их там на всех хватит. Хочешь, бери половину нашего золота, мы разве жадничаем?

Да, объясняться с ними бесполезно. Придётся чётко сказать:

– Меня не волнуют ни головы, ни деньги. Я просто хочу осмотреть комнату до того, как вы её разворошите, ясно? Как только я покину её, делайте там что хотите, а теперь моя очередь первой войти в хранилище.

Кажется, мои слова вразумили камалисток, и я беспрепятственно проскользнула внутрь темного помещения, а вслед за мной Шанти и Иризи с факелами.

Мы оказались в круглом зале, абсолютно пустом и безмолвном. Мы опоздали? Его уже ограбили и все вынесли до нас? Странно, но ведь дверь была так плотно заперта...

– Смотри, – шепнул мне Шанти и указал факелом на стену.

И правда, как я сразу не заметила, что в замкнутой кольцом стене имеются два десятка ниш. А из этих ниш на нас смотрят темные хмурые лица. Я почти успела испугаться, но быстро поняла, что это скульптуры. Бюсты мужчин, кажется, из глины. А поверх них водружены тонкие золотые тиары.

Я подошла ближе, чтобы хорошенько всё разглядеть: просто поразительно, лица вылеплены так реалистично, и черты лица у всех разные, индивидуальные, ни одна скульптура не повторяет другую. И тиары явно сделаны разными мастерами.

Начав съёмку, я не переставала удивляться, как хорошо сохранилась керамика. Не треснула, с идеально ровной поверхностью, без пор. А эти тиары... Для чего они вообще нужны в этой портретной галерее? Их когда-то носили сатрапы, чьи скульптуры пополнили этот зал? И теперь каждая тиара надета на причитающийся ей бюст? Здорово. Но где же отсеченные от тел головы?

Внезапно сверху донесся гул, словно земля содрогается над нашими головами. Что-то похожее я ужу слышала в могильной камере на кладбище тел, а это значит...

– Там наверху началась гроза, – озвучил мою догадку Шанти.

Точно, молнии бьют по золотым колоннам, небесное электричество уходит под землю и скоро заберется в этот зал, я это чувствую.

– Надо скорее возвращаться наверх, – объявила я, и Шанти с Иризи меня поддержали.

Вот только я так и не узнала:

– А где же головы сатрапов?

Действительно, где недостающая часть для моего репортажа о древних кладбищах Сарпаля? Без голов все пойдет насмарку.

Камалистки, услышав мой вопрос, тут же влетели в зал и воззвали: