Онлайн книга «Петербургская баллада»
— Надо, Максим, — твердо сказала она, — надо! Несколько секунд он внимательно смотрел на нее, потом поморщился, как от зубной боли, и нехотя кивнул: — Давайте, что у вас там… — Информация на этого человека, — она протянула начальнику бумажку с данными объекта, — но есть одна загвоздка: данные нужны срочно. — Интересно, — покачал головой Григорьев, рассматривая записи, — ладно, я попробую. Но только ради вас… — Ради меня и Винни Пух от меда откажется, — не стала скромничать Екатерина Юрьевна, — но это надо сделать прямо сейчас. Звони и настаивай на встрече. Как хочешь, но данные нужны мне к вечеру. С кислым лицом Григорьев потянулся к телефону, и Беликова вышла из кабинета. Взволнованный Мартынов отзвонился через полтора часа. — Как вы узнали?! — заорал он в трубку. — Врач опознал человека на фотографии! Это некто Суханов, Петр Алексеевич, 1960 года рождения, бывший офицер МВД, находившийся здесь на излечении. У него после контузии в Чечне крыша поехала. Какой-то «синдром кого-то там». Вроде безобидный был, на поправку пошел… Его выписал врач, которого сбила машина… — Мартенсон далеко? — деловито осведомилась Беликова. — Рядом. Я из его кабинета звоню. — Спроси, когда выписали этого парня… И была ли комиссия… Я в этом не разбираюсь, знаю о психах только по анекдотам, а в них всегда комиссии собираются… В трубке долго молчали — видимо, Мартынов расспрашивал врача, потом бодро отрапортовал: — Анекдоты врут. Комиссии собирают только в исключительных случаях, например, когда врач настаивает на продолжении лечения, а больной уверяет, что здоров, и требует, чтобы его выпустили. Что интересно, врач может «рекомендовать», а не настаивать на дальнейшем посещении психбольным ПНД… А я-то удивлялся: откуда в последнее время столько психов на улицах? Ай!.. — Что случилось? — Мартенсон дерется, — обиженно пожаловался Мартынов. — За честь халата радеет… — Ты с ним осторожнее — у него уже было одно привлечение за превышение пределов самообороны, — усмехнулась Беликова. — Когда выписали Суханова? — Семь месяцев назад… Как вы помните, тогда же примерно и началась серия Критика… Но, Екатерина Юрьевна… здесь такое дело… — Говори же, говори… — Мартенсон категорически утверждает, что Суханов не подходит на роль Критика. Не тот тип заболевания, психики… Он тут сыплет разными мудреными словами, я его терминологию не понимаю, потому перевожу. Подавление воли какое-то, инфантильность, то-се… Мол, не мог он быть увлечен столь яркой одержимостью, вряд ли способен на планирование… Дальше переводить? — Не надо, я поняла, — сказала Беликова, — поблагодари его от нас и диктуй мне адрес Суханова. — Записав данные в блокнот, распорядилась: — Теперь дуй по этому адресу и жди нас там. Сам ничего не предпринимай. Просто стой где-нибудь в сторонке и следи за тем, что происходит вокруг. Понял? Выбегая из отдела, она столкнулась с выходящим из машины Григорьевым. — Уже? — удивилась Беликова. — Это очень кстати. — Много времени не потребовалось, — признал Григорьев, — этого субъекта вспомнили сразу, не разыскивая его дело. С ним связана одна очень интересная история… — Потом расскажешь, по дороге, — остановила его Беликова, — сейчас времени нет. Забирайся обратно в машину, поехали. — Куда теперь? — устало спросил Григорьев. — По дороге расскажу… Приехавший раньше Мартынов уже ждал их неподалеку от парадной дома, где жил подозреваемый. — Долго добираетесь, — укорил он их, — я уже успел с местными бабульками пообщаться. Мужик со странностями, но добрый, безотказный, всегда готов и починить что-то, и сумку донести… Живет здесь с детства, жена бросила несколько лет назад, где пропадал последние годы — не знают… Как будем брать? Соседи друг друга знают, вариант с «протекающей снизу квартирой» не пройдет. Может, вызовем ОМОН?.. Все же подозреваем не в краже тапочек из общего коридора — могут возникнуть эксцессы… Я слышал, что у психов силы увеличиваются раз в десять… Договорить он не успел: лицо его застыло, глаза сузились, и напряженным взглядом он уставился куда-то поверх плеча Беликовой. — Он? — догадалась Беликова, едва сдерживаясь, чтобы не обернуться. — Ага, — стараясь не шевелить губами, ответил Мартынов, — в эту сторону идет. Сейчас мимо проходить будет… Он незаметно запустил руку под пиджак и, когда человек сравнялся с ними, выхватил пистолет: — Стоять! Милиция! С другой стороны его подстраховывал Григорьев. Беликова с любопытством посмотрела на замершего рядом с ней человека. Мужчина как мужчина. Чуть повыше среднего, светловолосый, широкий в плечах, с грубоватыми, но располагающими чертами лица. Разве что лицо малоэмоциональное — даже после окрика Мартынова не дрогнула ни одна черточка, но разве мало на свете выдержанных людей?.. «У страха глаза велики, — подумала Беликова, — а девочки его чуть ли не монстром расписали. Обычный убийца. В нем-то как раз ничего страшного нет. Душегуб как душегуб». — Вы — Суханов Петр Александрович? — спросил Григорьев. — Так точно, — спокойно ответил человек. — Протяните вперед руки, — потребовал Максим и защелкнул на задержанном наручники. — Пройдемте в машину. Все так же, без тени эмоций, человек повиновался. «Странно, — подумала Беликова, — нормальный человек начал бы возмущаться, удивляться, наконец… Попытался бы сыграть недоумение… Странно…» Видимо, та же мысль пришла и остальным участникам задержания. — Не удивляет наш визит? — полюбопытствовал Григорьев, усаживаясь на заднем сиденье машины Мартынова, рядом с задержанным. — Нет, — равнодушно ответил Суханов. Беликова пристроилась на переднем сиденье, сбоку от ведущего машину Мартынова. С нескрываемым любопытством обернулась к задержанному: — Может быть, вы не станете скрывать и свою причастность к убийству писательниц и проституток? — Я убил, — без тени эмоций сообщил Суханов. Инспектора переглянулись между собой, удивленные и встревоженные одновременно. — Но… зачем? — спросил Григорьев. — Безопасность страны. Идеологические основы. Непопулярные, но необходимые меры, — отчеканил Суханов. Беликова заметила, что он все же начал беспокоиться. Только беспокойство это проходило как-то странно: он словно стал «приседать сидя», покачиваясь всем корпусом и втягивая голову в плечи. Дыхание участилось, на лице появилось какое-то болезненное выражение… — Вы знакомы со Смоляковым? Писателем Смоляковым? — спросила она, желая переменить нервирующий задержанного разговор. |