Книга В любви и боли. Прелюдия, страница 65 – Евгения Владон

— Обопрись руками за спиной, — продолжаю нашептывать на ухо и поправлять второй рукой над ширинкой положение великолепного упругого твердого как камень члена. Краями ширинки прикрываю нижнюю часть незащищенных от моих посягательств мужских гениталий, оставив мошонку внутри.

— Открой глаза. Можешь опереться о локоть…

— Ты меня с ума сведешь.

Наши глаза наконец-то встречаются в мертвом пересечении, как будто мы не смотрели друг на друга целую вечность, а не каких-то несколько коротких минут.

— Я хочу кончить… прямо в тебя.

Произносит с таким сдержанным напряжением и на выдохе, словно вот-вот это сделает… просто заранее ставит меня в известность.

— Да, Дэнни. Думай об этом, — устанавливаю покадровую съемку, спускаю "затвор". — Что ты хочешь со мной сделать?.. Говори…

— Я хочу е**ть мою девочку, пока она не кончит мне на член не меньше пяти раз, пока я не кончу в нее столько же… Чтобы она текла подо мной и стонала, пока я буду долбить ее киску снова и снова…

О, боже, если я сейчас же его не остановлю, то сама кончу, не успев к нему прикоснуться. Густая горячая волна заливает меня от самой макушки до кончиков пальцев на ногах. FUCK.

— "Дикие лебеди" — быстро произношу под механические звуки щелкающего Никона.

Кажется, срабатывает. Дэн удивленно моргает, как от брошенной пыли в глаза.

— Что? — подобие улыбки оттягивающим спазмом задевает уголки его губ.

Плавно и не спеша поднимаюсь с колен на ноги, не прекращая съемки, возвышаясь над поверхностью дивана и лежащим у моих ног восхитительным мужчиной. Рубашка распахнута на мощной мускулистой груди и ребристыми кубиками напряженного пресса, над расстегнутой ширинкой большой возбужденный член с завораживающим извилистым рисунком из узоров вздутых вен и центральной уздечки полускрытой головки. Если я покажу эти снимки на экзаменационной комиссии, меня точно посадят в тюрьму за совращение невинного взрослого мужчины.

— Сказка "Дикие лебеди". Она мне нравилась в детстве. Ты же спрашивал об этом… и я только что вспомнила.

Дэн начинает смеяться почти со стоном, едва не падая на спину, так как дрожь в его руках реально выбивает опору резким ослаблением в мышцах.

— Боже, Эллис. Ты решила довести меня до инфаркта?

Но я уже перешагиваю ножкой через его бедра и навожу объектив с самой высокой точки своего роста. Дыхание все еще учащенное, но в его взгляде ощутимое облегчение и усталость. Да, Дэнни, расслабься, успокойся… на пару минуток.

Продолжаю спускать затвор раз за разом, пока в голове постепенно укладывается пыль и осадок от недавней бури с ураганом. Но руки еще дрожат, кожа еще горит, мысли лопаются вместе с нейронами. Да, маленькая передышка. Всего лишь маленькая коротка передышка перед последним диким рывком…

— Ты же сам хотел знать, какие истории увлекали нестандартное воображение маленькой Эллис. Или все-таки это приемлемая для ребенка сказка? Конечно, это не Золушка и не Спящая Красавица, но вроде тоже про принцессу и все такое.

— Ту, что… голыми руками вязала из крапивы волшебные рубашки для своих заколдованных в лебедей братьев, сохраняя гробовое молчание?..

Очередь изумляться до глубины души перешла ко мне. Я даже на время опустила фотоаппарат, так сказать, зависла в кратковременном шоке.

— Ты знаешь эту сказку? Ты ее читал?

Передергивает плечом.

— Может не я, может мне читали… у меня хорошая память, могу вспомнить сюжет книги или истории, которую читал всего один раз лет двадцать назад, хотя и без подробностей, имен и диалогов.

— Хорошая память, говоришь? — начинаю опускаться прямо над его бедрами, вставая на колени и не отводя цепкого взгляда с разомлевшего личика расслабившейся жертвы. — Ну, так что? Каков будет вердикт, исходя из моих детских предпочтений?

Откладываю в сторону Никон, заранее подыскав ему положение и место, откуда мне будет проще и быстрее подхватить его в самый ответственный момент.

— Одна сказка — этого слишком мало, — улыбается, но не особо уверенно. — Но, хотя да… — поджимает губы и качает головой в наигранной задумчивости. — Определенная нестандартность уже прослеживается, пусть и не совсем четкая.

Пока говорит, протягивает обе руки к моим ногам, чтобы обхватить мне бедра раньше, чем я усядусь на него.

Надеешься перехватить лидерство и самому мной управлять, да?.. Нет, дорогой — перехватываю его ладони раньше, чем успевают зачерпнуть мои ягодицы под подолом рубашки — так не пойдет.

Завожу руки, как он мне когда-то, вверх, к голове, тут же нагибаясь над его оцепеневшим лицом.

— А как насчет Крабата? — рассматриваю его черты с подчеркнутым предвкушением, намеренно задерживая взгляд на раскрытых манящих губах. — Я ее перечитывала, наверное, раз десять, не меньше.

В глазах вспышка удивления с неподдельным восхищением.

— Так вот откуда у тебя такое темное засасывающее черно-белое воображение. Может ты сама подпольная ученица какого-нибудь мельника-колдуна, и теперь практикуешься на глупых жертвах, угодивших в твои коварные липкие сети?..

Дэн пытается проделать хитрый маневр низом живота и попасть головкой члена в раскрытую и ничем не защищенную над ним вагину. Ловко увиливаю, приподнимая бедра и тут же наседаю с силовым вжатием сверху на его живот, прижимая всей своей промежностью член и мошонку к лобку и бедрам мужчины, тем самым перекрывая вход во влагалище от его посягательств его же возбужденными гениталиями. Дэн от изумления раскрывает рот, громко выдыхая.

Прекрасно осознаю, что он сильнее, что в любую секунду ему надоест играть по моим правилам, и просто возьмет, скрутит меня и сделает то, что хотел на протяжении всего этого ненормального фотосета.

— Элл, я сейчас кончу, — выдыхает с молящей угрозой, обжигая мне лицо и глаза горячим голосом. — Пожалуйста… выпусти меня… Или лучше впусти в себя.

О, боже. Разряд в пять тысяч вольт? Взрыв всех клеток одновременно, шипящая боль выжигает вены, кожу, внутренности, бьет нещадными режущими вспышками по всем натянутым мышцам и нервам.

Накрываю его губы, почти не соображая, что делаю. Дэн рычит, прорываясь в мой рот изголодавшимся змием-искусителем. Постанываю в ответ, со всей силы сжимая пальцы на его руках, почти теряя контроль. Вагина сжимается прямо поверх самого желанного мужского органа, поддаюсь тазом чуть вперед, скользя складками вульвы и клитором по гладкому стволу члена. Дэн вздрагивает подо мной, подобно разгоряченному мерину, напрягаясь изо всех сил, чтобы выдержать очередную пытку и не сорваться раньше, чем будет отдан приказ (или хлыст рассечет воздух вместе с вспышкой боли на вороном крупе). Вместе с языком в мой рот врывается его натянутый стон. Чувствую его перевозбуждение как никогда, понимая, что еще немного, и это сведет меня с ума окончательно, без единого шанса на возвращение.