Онлайн книга «Судьба по книге перемен»
|
Маня Поливанова закинула голову к потолку, чтоб не пролились слёзы, и сказала громко: – Ну, вообще говоря, ничего не случилось! Можно подумать, что в первый раз! Хорошо, он вообще сообразил, что звоню я, а не из химчистки! Он же всегда всё забывает, а уж когда думает о своём, пиши пропало. Самоуговоры что-то не помогали. И всякие правильные слова – нужно просто подождать, не обращать внимания, он скоро приедет, и всё наладится – не действовали. Маня держалась изо всех сил, но в ванной всё-таки заплакала. …Ну, разве так можно?! Особенно сейчас, когда он ей особенно нужен! Горячая вода хлестала с потолка, Маня подставляла то один, то другой бок. Нужно перестать реветь и переходить к делу!.. Изо всех сил намыливая короткие волосы, она стала придумывать, что дальше. Перво-наперво нужно вернуть к жизни телефон. Вспомнить во всех подробностях вчерашний вечер – вдруг из глубин всплывёт что-то важное. Разыскать в интернете человека по имени Лев Граф, сейчас ведь можно найти почти кого угодно, потому что все как один варятся в этом общем сетевом супе! Попытаться установить, кому принадлежит дом, в котором заперли Маню. Если удастся установить, кому он принадлежит, возможно, станет понятно, зачем её туда привезли. И – самое главное! – найти всех, кого принимала Эмилия накануне смерти. А первым делом замороженную Ольгу Александровну, которая соврала, что не приходила к тёте тем вечером! И тут Маню Поливанову, писательницу Марину Покровскую, осенило. Давно должно было, но осенило только что! Единственным человеком, который мог её похитить – ведь это было похищение! – является Лев Граф. Больше некому. Последнее, что помнит Маня – как он начал подниматься из-за стола, чтобы проводить ее. Если он не оставил Маню на скамейке в сквере, значит, именно он отвёз её в тот подозрительный дом и запер на все замки. Если всё так, значит… значит он точно связан с убийством Эмилии, и, возможно, собирается прикончить Маню. Тогда и неработающий телефон объясняется очень логично и просто – его вывели из строя специально!.. – Так, – громко сказала Маня и закрыла воду. – Нужно что-то делать. Ему известно, что она живёт в «Астории», она сама и доложила, дура! Он или его подручные вернутся, обнаружат, что она сбежала, и вновь поймают ее. Нужно уходить. Только вот… куда? Вернуться в тётину квартиру, проделав всё то же, что и вчера, – отклеить бумажку, открыть дверь и зайти? Но как она станет там ночевать?! Она не сможет, со страху в окно выпрыгнет!.. Ничего не придумав толком, Маня лихорадочно затолкала в рюкзак вещи – ноутбук, косметичку, давешнее платье, несколько банок Волькиного паштета. Чемодан пусть пока останется здесь, куда она его денет! А картотека?! Маня собрала карточки, составила ящики в сумку «Пегги Гуггенхайм», прицепила на поводок бультерьера и захлопнула за собой дверь. Когда двери лифта открылись на первом этаже, прямо перед собой она увидела… – Добрый день, – вежливо поздоровался Лев Граф. – Как вы себя чувствуете? Маня отступила обратно в кабину. Двери лифта закрылись и открылись вновь. – Вы опять наверх или выходите?.. На деревянных ногах Маня сделала шаг из сверкающей золочёной кабины. И выдавила: – Что вы здесь делаете? – Я здесь живу, точно так же, как и вы. Почему вы смотрите на меня, словно я башибузук, а вы болгарская пленница? – Я не могу вспомнить вчерашний вечер, – проговорила Маня. – Что произошло? Лев молчал. Физиономия выражала искреннее сочувствие. – Мы… э-э-э… закусывали в сигарном клубе, и я вас проводил. Вас кто-то потом напугал? – Никто меня не пугал! – Может быть, кофе, Марина? Присядем? Я бы как раз поднялся наверх и принёс книгу на подпись. А то мы встречаемся, а вашего автографа у меня так и нет. – Я тороплюсь. – Вы уезжаете? – поинтересовался Лев живо. – Помочь вам с багажом? – Я никуда не уезжаю, мне просто нужно… по делам. И вообще! Что вы ко мне пристали!.. Тут он сказал с совершенно иной интонацией: – Я просто хочу вам помочь. – Мне не нужна помощь, спасибо! И дунула от него прочь, волоча Вольку и «Пегги Гугенхайм» с картотекой. Что ему нужно? Он на самом деле живёт в «Астории» и не имеет никакого отношения к Маниному похищению? Или врёт, чтобы вновь заманить ее в ловушку?! По залитой солнцем Большой Морской Маня доскакала до ближайшего салона связи, и там выяснилось, что симкарты в её телефоне… нет. Пропала. Исчезла. Похищена. Кто-то вчера вечером всерьёз озаботился тем, чтобы оставить её без связи. Ожидая, пока «активизируют» новую карточку, Маня присела на широкий подоконник, подтянула поближе Вольку, чтоб не затоптали – в салоне было много народу, – достала ноутбук и открыла почту. Несколько приглашений в разнообразные программы, на радио, в ютуб, на телевидение. Письмо от Митрофановой с вариантами названий нового романа. Собственное Манино письмо себе самой с реквизитами банка… Стоп. У Мани похолодело в затылке. Ну, конечно, конечно же!.. Как это она забыла?! У Эмилии было железное правило, которое Маня неукоснительно соблюдала: каждый вечер после ухода последнего посетителя пересылать на свою почту заполненную за день таблицу! Эмилия уверяла, что ей так удобно – она может в любой момент и откуда угодно посмотреть свою почту и прочитать записи!.. Маня набрала тёткин пароль – свой она не помнила, а этот знала наизусть, если б забыла, ей бы влетело! Да. Вот оно, сообщение с таблицей в приложении, которое она сама и отправила. Ну, только бы всё получилось! Таблица открылась как миленькая! Первым номером – Шумова Ольга Александровна, дочь Марфа, телефон. Какие-то загадочные слова, которые Эмилия произносила, тоже здесь, в сохранности. Но главное – телефон!.. – Волька, ты понял, да?! Пёс посмотрел на неё, сел на задницу и принялся чесаться. Маня сохранила таблицу в трех разных папках – на всякий случай! – и открыла строчку «Лев Граф». Она не присутствовала при их разговоре, и вполне может статься, что его координат в таблице как раз нет! Но он был – должно быть, Эмилия сама внесла. Как только ей вернули её собственный работающий аппарат, Маня тут же, прямо из салона, позвонила железобетонной Ольге Александровне и сказала, что им необходимо встретиться. И наврала, что так распорядилась тётя. |