Книга Мой папа самый лучший, страница 44 – Саша Ройс

— Я тебя не подпаивал. Кофе ты сама купила. Идем! — тверже говорит он и, взяв меня за руку, увлекает за собой.

Больше начинаю думать об Авроре и Дарье Филипповне, переступив порог их дома. Вспоминаю, где мой телефон. Проверяю карманы кофты, прощупываю спортивные брюки.

— Не это ищешь? — держа мой гаджет в руке, Мирон слегка трясет его в ладони.

Открываю рот, чтобы попросить вернуть мне телефон, как вдруг его экран загорается от входящего вызова.

Потемкин притворно хмурится, косясь на гаджет.

— Ой, кто это? — устремляет на меня свой взгляд, наигранно полный изумления. — Кажется, это моя мама тебе звонит! Что же будем делать?

Он подносит указательный палец ко рту, изображая благородную задумчивость ребенка, который очень-очень хочет принять верное решение.

Не могу сдержать улыбки, наблюдая за зрелищем. Закатываю глаза и качаю головой.

Что же тут сделаешь?

Ничего тут уже не сделаешь. Мирон не исправим. И он будет дальше подобным образом издеваться надо мной. До тех пор, пока я не сдамся.

— Ой! Кажется, я нажал не на ту кнопку, — паясничает он.

Экран гаснет.

Я тихо выдыхаю.

Смотрю на него, а он на меня.

— Перестань париться и думать о тех, кто ищет и ждет только выгоду, — выключая мой телефон, молвит Мирон уже своим голосом.

— Но я тоже ее искала…

— Вот именно, что «искала», — он на секунду отрывает взгляд от телефона, а затем, отшвырнув его на высокий журнальный столик, направляется ко мне.

На ходу снимает пиджак…

Расслабляет узел галстука…

И…

…проходит мимо.

— Хочешь есть? — внезапно остановившись, меня спрашивает он.

— Нет, — повернувшись к нему, скромно роняю я.

Мирон понимающе цокает языком.

— Ну да. Ты же кофе пила.

Заправляю непослушную прядь волос за ухо и скрещиваю руки в мучительном ожидании.

— Пошли на кухню! — властно звучит командный голос.

Потемкин по-хозяйски следит, чтобы я прошла на кухню первой.

Вспоминаю, что сегодня утром была на совершенно другой кухне. На кухне Ванды. Там царил уют и атмосфера сказки, а здесь комфорт и авторитарность владельца.

В глаза бросается идеальное состояние обстановки.

Не ожидала.

— У тебя есть помощница?

— Да. Поговорим о помощнице?

— Нет.

— Достань контейнер из холодильника и разогрей еду. Там не перепутаешь. Так что не стесняйся. Я тем временем переоденусь, — распоряжается Мирон и оставляет меня одну.

Ощущая себя Машей в доме Медведя, иду к холодильнику и выполняю задание.

Когда он возвращается, все готово. Стол сервирован на две персоны, еда пышет жаром, а в керамическом чайнике томиться свежезаваренный зеленый чай.

Я послушно сижу и жду на своем конце стола появление хозяина. Оставшись одна, я использовала возможность, и собрала волосы в аккуратную шишечку. Что, судя по взгляду, не одобрил вернувшийся Мирон.

— Ты подобрала волосы.

— Чтобы в суп не попали, — пояснила я, расправляя салфетку.

— А потом распустишь? — спрашивает он, словно шаловливый мальчишка.

Добродушная усмешка трогает мои губы.

— Посмотрим! — многообещающе выдыхаю я.

Мы ужинаем и в какой-то миг я отвлекаюсь, углубившись в свои мысли.

Вопросы строем и роем беспокоили меня.

Забрали ли Аврору вовремя с тренировки?

Не сильно ли она расстроилась, что я не вернулась за ней?

Глупо думать, что дочка Мирона отнесется к моему поступку просто. Легко.

Очень хотелось позвонить Дарье Филипповне и принести свои извинения за то, что не привезла Аврору. За то, что не могу навестить ее и проконсультировать по семейному праву.

Было еще кое-что, что беспокоило меня. Но это потом. О себе я подумаю позже.

Из одной маленькой черной точки чувство вины за считанные секунды превратилось в черную дыру в моей душе.

Захватило сознание.

И вот я, не мигая, сижу, уставившись в одну точку.

Позабыв о еде.

Позабыв о Мироне.

Фоном идет тихий ненавязчивый голос.

И лишь потом я возвращаюсь.

Поднимаю голову и встречаюсь с глазами лазурного оттенка. Вот только брови над ними озадачено сдвинуты.

— Ты думаешь о них, — казалось бы, спокойно констатирует факт хозяин дома.

Однако в его голосе мне чудиться упрек.

— Думаю, Мирон, — не скрываю я и смотрю на него ясным взглядом. — Ты за что-то на них обижен, да?

Потемкин снисходительно усмехается, качнув головой.

— Нет! — он слегка проходится по бороде ладонью.

Но все-таки нечто в выражении лица Мирона послужило частичкой подтверждения озвученной версии.

— Надеюсь, я не средство для мести? — изгибаю бровь.

Во мне ровным счетом ничего не откликается на безумное, но в то же время вполне логичное предположение. Это значит, что я не верю и не допускаю мысли, что Мирон так мог поступить со мной.

И его реакция всецело подтверждает мои выводы.

Он покидает свое место и неторопливо подходит ко мне. Неожиданно присаживается на корточки и смотрит на меня снизу вверх.

— Маленькая девочка Лиза…

— Нет, я не маленькая девочка, — живо возражаю я.

Уголки моих губ плавно тянутся вверх.

Широкие ладони Потемкина коконом накрывают мои кисти. А сильные пальцы нежно и заботливо перебирает мои тонкие пальчики.

— Тогда почему ты думаешь, что находишься здесь из-за чьей-то обиды? — Мирон произносит слова столь проникновенным голосом, что я едва заметно выгибаю спину из-за мурашек, внезапно затанцевавших у меня между лопаток.

Успокаивающий вдох.

Облегченный выдох.

А потом откуда-то берется короткая усмешка.

— Ты… правда понимаешь во что вляпываешься? — слова выходят такими, будто я не читала лет десять. И только что зачитала важный для себя вопрос.

Не отрывая от меня глаз, Мирон обхватывает одной ладонью кисти моих рук, а другой прикасается к моему лицу и бархатно гладит по щеке.

— Сейчас ты настоящая. Такой ты была у Ванды. Такой ты была в машине. Ты не боялась условностей. Не боялась нарушить правила. Отпускала себя. Переставала думать о других.