Онлайн книга «Подглядывающая»
|
– Ттвои? – Не все. Здесь – самое любимое, – она продолжает листать – торопится найти нужный снимок. Городские пейзажи сменяются сельскими: чешуя болотистой речушки, песчаный карьер в лесу – будто кусок слоеного торта, туман обвивается вокруг яблони. На следующем снимке у меня спотыкается сердце. Лето, поле с волной колосьев, кровавый закат. А на краю кадра, обрезанный на три четверти, – будто случайно попавший в объектив, – юный Эй с широченной улыбкой. Он несет на плечах хохочущую Ренату. Ее волосы, рыжевато-красные в закатном свете, падают ей на лицо. На носу – мелкие, будто иголочкой натыканные, веснушки. Она такая тонкая, звенящая и счастливая, что я пропускаю несколько фотографий – тот снимок все еще стоит у меня перед глазами, все еще сжимает сердце. Рената замирает. – Вот! Я склоняюсь над снимком. И словно получаю удар под дых. Я не понимаю, что вижу. Это не снимок, сделанный Ренатой – это снимок, на котором изображена Рената. Она, а не Эй, спит на чердаке старого дома. Ее губы, а не губы Эя, мучительно изгибаются во сне. Кошмар словно пожирает ее изнутри. У меня мурашки пробегают по коже только от одной мысли, что Рената чувствовала в тот момент. На этом снимке она совсем другая – уязвимая, растерзанная. – Сегодня тебе тоже снились кошмары. Смотри! – Рената листает на фотоаппарате снимки, которые она сделала сегодня утром. Я с трудом заставляю себя оторвать взгляд от альбома. Мы и в самом деле с ней очень похожи. Те же свет, поза, цвет волос, выражение лиц – будто с разницей в десять лет нам снился один и тот же кошмар. Но еще я вижу третье фото – не наяву, а в своей голове. Фото, на котором изображен Эй. Три похожих снимка. Один лишний. – Кк... – от волнения я не могу заставить себя выпихнуть и слово, – кккто… ссделал этот... сснимок? – Один очень талантливый мальчик, – Рената откладывает фотоаппарат. Теперь она снова поглощена фотографией из альбома. – Рребенок? – уточняю я, хотя знаю ответ. Ощущение такое, будто прямо здесь, в квартире, надвигается гроза. Я еще не вижу ее, не улавливаю, откуда дует ветер, но чувствую – сейчас прорвет. – Нет, – она усмехается. Проводит пальцем по снимку там, где на светлой коже извивается тонкая серебряная цепочка. Теребит свою – точно такую же. – Просто он намного младше меня. Тогда это было заметно. Теперь уже не так. Я должна спросить. Прикрываю глаза. Вдох... – Ккак его звали? Рената пожимает плечами. – Когда мы познакомились, все уже называли его Ван Гогом – за то, что однажды он едва не отрезал себе ухо – когда во дворе к нему пристали старшие ребята. После такой выходки они решили, что Ван Гог – псих, и оставили его в покое. Не сказать, что они так уж сильно ошиблись. Ведь талантливые люди – они все немного не в себе. Чем больше талант, тем сильнее крен. А Ван Гог – он не просто талантлив. Он – гениален. Рената чуть склоняет голову набок. Ее лицо освещается какой-то внутренней затаенной улыбкой. – У меня никогда не получалось видеть то, что видел он. Сегодня утром я сняла тебя в том же ракурсе, почти в том же свете, но теперь, когда я снова увидела этот снимок в альбоме, мое фото кажется подделкой. Я чувствую, как кровь отливает от моего лица. Картинка перед глазами на мгновение мутнеет. – Я тоже неплохо снимаю. Но он творит магию – при этом используя ту же волшебную палочку, что и я. Не знаю, как ему это удается. Вот сейчас я смотрю на снимок – и чувствую восхищенный трепет в груди. А ведь когда-то это фото разрушило мне жизнь. Видишь, на нем мои плечи обнажены – легко представить, что я и вся обнаженная – хотя это не так. Знаешь, я выросла в семье очень строгих правил – в богатой семье, имеющей власть. Меня готовили к покорению мира. А это фото – без моего ведома – стало главным экспонатом выставки. На следующий день его напечатали на первой полосе еженедельника... В общем, реакция на снимок у моих родственников была такой, что я бросила все – и сбежала. Я отхожу на несколько шагов, пока не упираюсь в стену. Я все еще не могу увязать в единую картину истории, рассказанные Эем и Ренатой – словно пытаюсь сложить миллиметры с килограммами. Не сходится, не получается – бред! Истории Эя и Ренаты идентичны. Точнее, зеркальны. Герои в них поменялись местами. Кто фотографировал, а кто был жертвой?! Единственное доказательство – снимок, на котором изображена Рената. Снимок, который она не могла сделать сама. Его сделал кто-то другой. Злой. Изобретательный. Гениальный. Рената оборачивается. – Что с тобой? Я часто моргаю, будто только что проснулась. Я не знаю, что со мной! Все тайные фото сделал Эй?! Но ззачем?! Шок настолько сильный, что, кажется, я заикаюсь даже в мыслях. Эй не жертва. Он – злой гений. Не Рената. Не Стропилов. Эй! Но зачем ему я? – Ввыставка... сскоро... Ччьи ттам ббудут ффото? – Юрины, конечно. – Тты их видела? – Не все, – она протягивает ко мне руку – я дергаюсь в сторону. – Да что с тобой?! – Ттакси, ппожалуйста! Я одеваюсь на ходу и, кажется, даже не прощаюсь с Рентой. Заскакиваю на заднее сидение такси и называю адрес Эя. Я одинаково сильно хочу, чтобы он оказался на месте, – и чтобы его там не было. У меня нет плана, только цель – выяснить, что происходит. Чувствую себя, будто зверь в клетке. Едва на прутья не бросаюсь. Если Эй дома, я потребую ответа здесь и сейчас. Если дома его нет, я найду способ, как попасть в его тайную комнату, – и тогда все узнаю сама. Первый вариант проще, но менее надежный. Второй – больше смахивает на преступление. Еще одно нарушение закона, на которое так или иначе толкает меня Эй. Захожу в соцсеть. На несколько секунд зависаю, читая сообщение, оставленное Сережей перед вылетом: «То, что я чувствую к тебе, заставляет меня задуматься, а был ли я вообще влюблен до тебя. Это так не похоже на все мои предыдущие чувства! Они просто бледное отражение той нежности, любви, потребности в тебе, которые я испытываю. Мне тебя все время безумно мало. Я не знаю, как выразить все то, что я чувствую, но ты для меня – особенный человек. Я люблю тебя». На доли секунды кажется, будто я одновременно нахожусь в двух реальностях. В одной – будто обезумевшая, несусь к дому Эя. В другой – счастливая, сияющая, читаю первое признание в любви от Сережи. Не хочу его пугать, поэтому ограничиваюсь тремя восклицательными знаками: «Ты очень мне нужен. Приезжай скорее!!!» |