Книга Потерянные души, страница 4 – Дин Кунц

За час до зари, за четыре недели до Хэллоуина, менее чем за два года до конца света [2] , если верить страхам, нагнетаемым средствами массовой информации, Карсон и Майкл сидели в кабине малотоннажного грузовика, припаркованного в ряду точно таких же грузовиков на темной стоянке между двумя огромными складами неподалеку от порта. Они вели наблюдение в рамках расследования одного дела о промышленном шпионаже и говорили, среди прочего, о детских влажных салфетках.

– Они не слишком едкие, – не соглашалась с мужем Карсон. – Более того, они совсем не едкие.

– Я прочитал состав пропитки.

– Я тоже прочитала состав. Алоэ, ланолин, травяной экстракт…

– А из чего они делают этот экстракт? – спросил Майкл.

– Трава есть трава. Натуральный продукт. Травяные экстракты очищают. Не оставляя вредного налета.

– Так они говорят. Только не говорят, о каких травах идет речь. А раз они не говорят всю правду, живущий во мне коп чует ложь.

– Ради бога, Майк, ни одна компания не будет выпускать едкие, раздражающие кожу детские влажные салфетки.

– Откуда ты знаешь? Компания может принадлежать кому угодно. Ты знаешь, кому принадлежит эта компания?

– Я в достаточной степени уверена, что принадлежит она не Аль-Каиде.

– «В «достаточной степени» недостаточно, когда мы говорим о попке нашей маленькой девочки.

Карсон вздохнула. Майкл оставался душкой, но отцовство иногда вызывало в нем паранойю, которую ранее она не замечала.

– Послушай, сладенький, попка Скаут волнует меня никак не меньше, чем тебя, и меня вполне устраивают влажные салфетки.

– Пропитка содержит пищевую соду.

– Потому что пищевая сода устраняет запахи.

– Пищевая сода используется в огнетушителях.

– Хорошо. Мы можем не волноваться о том, что попка Скаут загорится.

– Пищевая сода, – повторил Майкл таким голосом, будто речь шла о яде гремучей змеи. – Думаю, мы должны использовать хлопчатобумажные тряпочки, воду и мыло.

Карсон отшатнулась в притворном ужасе.

– Мыло? Ты знаешь, что содержится в мыле?

– Мыло есть мыло.

– Прочитай все, что написано на упаковке, а потом говори мне о мыле.

– А что такого ужасного в мыле?

Карсон не знала, что может содержаться в мыле, но полагала, что, как минимум, полдюжины ингредиентов встревожат Майкла, а потому детские влажные салфетки покажутся ему куда как более приемлемыми.

– Просто прочитай все, написанное на упаковке… и даже не мечтай, что сможешь хоть раз спокойно уснуть после того, как прочтешь.

И тут на неосвещенной автомобильной стоянке появилась темная фигура.

Майкл наклонился к ветровому стеклу.

– Я знал, что именно здесь все и произойдет.

С сиденья между ними Карсон взяла фотоаппарат, оснащенный прибором ночного видения.

– Что ты видишь? – спросил Майкл.

– Это Бекманн, – ответила она, не отрывая глаза от видоискателя. – У него в руке «дипломат». Это обмен, все так.

– Идет кто-то еще, – указал Майкл. – Слева.

Карсон чуть повернулась в указанном направлении и увидела другого мужчину, который вышел из-за склада и направлялся к Бекманну.

– Это Чанг. С пакетом из магазина.

– На пакете есть логотип магазина?

– Какое это имеет значение? Это всего лишь емкость для переноса денег.

– Чанг хорошо одевается. Хочется знать, где он покупает одежду, – пояснил Майкл.

Увеличив масштаб изображения, Карсон сделала несколько снимков, комментируя то, что видит:

– Он говорит с Бекманном. Бекманн ставит на асфальт «дипломат». Чанг что-то достает из пакета.

– Засними пакет. Мы будем увеличивать изображение, пока не прочитаем название магазина. Эй… что там произошло?

– Чанг вытащил из пакета пистолет и застрелил Бекманна.

– Я такого не ожидал.

– Он только что выстрелил в него второй раз. Бекманн упал.

– Я не слышу выстрелов.

– Глушитель, – доложила Карсон.

– Что-то тут не так.

– Чанг приседает, чтобы выстрелить в третий раз, в голову.

– Что теперь?

– Ты знаешь что, – ответила Карсон, откладывая фотоаппарат.

– Это занятие не для отцов.

Карсон достала пистолет из плечевой кобуры.

– Это занятие и не для матерей. Но ребенку нужны новые туфельки.

Автофургон отбыл, увозя настоящих Эрскина, Нэнси и Ариэль навстречу их судьбе. Новые мэр Поттер, его эффективная жена и его сконцентрированная на главном дочь вернулись в дом.

Энергично, целенаправленно, по-деловому принялись за уборку кухни. Переставили содержимое шкафчиков, полок и кладовки так, чтобы отныне приготовление каждой трапезы занимало минимальное время.

Работая, не обменялись ни единым словом. Тем не менее не дублировали действия другого. И не мешали друг другу.

Покончив с кухней, они приготовили ранний завтрак. Эрскин готовил из десятка яиц яичницу-болтунью, тогда как Нэнси жарила фунт бекона.

Хлеб покрывали зеленые пятна плесени. Как и любой другой коммунар, Ариэль терпеть не могла расточительства. Она приготовила двенадцать хорошо прожаренных гренков в тостере с четырьмя пазами.

Пластмассовая бутылка-пульверизатор с маслом – точнее, с заменителем масла – оказалась весьма эффективной.

Эрскин разложил яичницу по тарелкам. Нэнси добавила бекон. Ариэль налила три стакана апельсинового сока.

Пока Эрскин ставил полные тарелки на стол, Нэнси клала рядом с каждой столовые приборы, а Ариэль – салфетки.

Они сели за стол, когда ночь еще прижималась к окнам. Поели.

Поскольку разговоры мешали пережевыванию пищи, за столом поначалу царила тишина.

Наконец ее прервал Эрскин:

– У меня вошло в привычку дважды в неделю обедать всей семьей в ресторанах, принадлежащих моим избирателям.

– Дома прием пищи занимает меньше времени, – указала Нэнси.

– Да, но мы должны следовать всем привычкам и традициям семьи Поттер, пока Коммуна не заменит все население Рейнбоу-Фоллс, чтобы избежать подозрений.

– Когда мы будем есть дома, на завтрак нам каждое утро нужно готовить одно и то же, – вставила Ариэль. Ей отводилась роль дочери Эрскина и Нэнси, но возрастом она от них не отличалась и в бесклассовой Коммуне была им ровней. – Нам нужно составить меню для каждой дневной трапезы и готовить только те блюда, которые будут входить в эти меню. Повторяемость приведет к повышению эффективности.