
Онлайн книга «Мастер осенних листьев»
– С удовольствием. – Деодор отряхнул ладони от хлебных крошек. – Обязуюсь быть честным, хотя, конечно, мой интерес… Он умолк, когда букет оказался в его руках. Эльга не видела его лица. Но ей и не надо было видеть. Странная связь между ними еще держалась, и она будто собственными губами ощущала, как вянет и горчит легкомысленная, предвкушающая улыбка. Что это? Перехватило дыхание. Растерянность в изумленно расширенных зрачках. Густой, тревожный звон в голове. Бом-м! – Это я? – произнес вдруг Деодор. – А есть сомнения? – спросила Унисса. Господин Кеммих не ответил. Он смотрел в букет долго и пристально, и кровь то приливала к его щекам, то отступала, сменяясь синеватой бледностью. Что там осталось от улыбки? – Это я, – прошептал Деодор, и в его голосе послышалась радость узнавания. – Госпожа мастер, это я. Весь я. Он прижал букет к свитке. На глазах его заблестели слезы. – Вы понимаете, – сбивчиво заговорил Деодор, – я и не знал… Я забыл. Я утратил… Нет, не то, не так… Я не могу выразить. Это словно зеркало протереть, на него налипло всякое, годы, разочарования, и вот заново. Ведь все еще можно изменить? Он с надеждой посмотрел на Униссу. – Да, господин Кеммих, все еще можно изменить, – кивнула мастер. Деодор снова взглянул на букет. – Я знаю как, – тихо сказал он. – Мы очень рады. Эльга, – позвала Унисса. Эльга встала. – Да, мастер Мару. – Подойди. Листья были всюду. Эльга поплыла на голос, утопая в них сначала по щиколотку, потом – по подол платья. Воздух касался губ бледными лепестками, ловил дыхание. Как Свия в воду, Эльга погрузилась в лиственный мир. Сил сопротивляться ему не было. Можно ли утонуть? Шаг, другой. Шелест и шелест. – Господин Кеммих, моя ученица справилась с заданием? – Госпожа мастер, я могу? – Да. Эльга почувствовала, как ее взяли за руку. Воздух уступил место липовому узору, репейным щекам, малиновому рту, свитке из капустных листьев. Огоньку чарника где-то под. В стороне ива и чистотел сплетались в невысокую женскую фигуру, алый мак и твердый ясень, ясный взгляд, отросшая солома волос. Вроде и гадать не надо, где Унисса, а где пухлый Деодор, но листья будто нарочно перетекали от одного к другому. Потом Эльга поняла, что Деодор, встав на колено, осторожно прикоснулся губами к тыльной стороне ее ладони. Рядом с печатью. – Не вам, девушка, а мне быть вашим слугой. – Я просто делала что умею, – сказала Эльга. Слова были лепестки льна, удивительно-голубые, они, проплывая, терялись внутри лиственного Деодора. – Кажется, ты слегка перестаралась, – сказала Унисса, когда господин Кеммих с букетом вышел в дверцу у ворот. – В следующий раз работай мягче. И папоротник и осот – не самое лучшее сочетание. – Это плохо? – спросила Эльга, помогая мастеру убирать со стола. – Нет. Ты – молодец. Ты подарила ему самого себя. Но можно было сделать лучше, тоньше. Увы, ты пока не грандаль. – С южной сливой? – В том числе. Эльга задумалась. – Все, не стой, – сказала ей Унисса, – иди-ка наверх, выспись. – Я не хочу, – сказала Эльга, вокруг которой кружились, шелестели, звенели листья. – Я же целого человека набила! Мастер улыбнулась. – Дурочка, ты же спишь на ходу! – Нисколько! – Пойдем, пойдем. Ступеньки мягко подкидывали Эльгу вверх. Рыцек – одуванчик, шигула, вереск – путался под ногами. – Я уже почти мастер? – спросила Эльга. – Узнаешь завтра, – пообещала Унисса. – Вы очень твердая, – сказала Эльга. – И очень добрая. А я, наверное, заслуживала хворостины. Не сейчас, раньше. – Возможно. – Я так испугалась, что вы меня Деодору отдадите, что у меня букет как-то само собой… – На это и было рассчитано. Все, спи. Эльга обнаружила себя в кровати и удивилась, как быстро и незаметно это произошло. Определенно память играла с ней в прятки. И время… – А можно сделать букет из времени? – спросила она. – Он будет горький, – сказала Унисса. – Как из осота? – Скорее, как из полыни. – Мастер накрыла Эльгу одеялом. – Букет из времени всегда горек. Спи уже. В ней не все было правильно. Эльга видела в фигуре Униссы неровно лежащие, взлохмаченные листы, видела накрытую чарником трещинку, она даже протянула пальцы – поправить. Но весь букет из окружающего тут же осыпался сухой тьмой. Она проспала почти до полудня и, если бы не солнце, вздумавшее заглянуть в окно и жаркой ладонью тронуть лоб и щеку, встала бы ближе к вечеру. Рыцек лежал в ногах. – Ну-ка! Эльга растолкала кота, и тот сначала потянулся, выгнул спину, цепляя одеяло когтями, а потом с немым укором посмотрел на хозяйку. – Сам виноват, – сказала ему она, усаживаясь на кровати. Рыцек чихнул. – Ну, это понятно, – кивнула Эльга, подвязывая растрепавшиеся волосы. – Чихать ты на меня хотел. Только учти: я все равно тебя люблю. Кот, помедлив, мягко спрыгнул на пол и выскользнул в приоткрытую дверь, махнув на прощание хвостом. Вот она, кошачья благодарность! – Эльга! – донесся из глубины дома голос Униссы. – Да, мастер Мару! – …тала? – Да! – …кайся вниз! – послышалось сквозь скрип половиц и шум льющейся воды. – Сейчас! Эльга соскочила на пол. Что-то будет! Да! Она сделала букет Деодора! Человеческий букет! Она видела, какой он. Она набила саму суть его. Ах, какая я молодец! Эльга закружилась по комнате, которая то взрывалась листьями и, будто бахромой, прорастала по углам мягкими лепестками, то становилась обычной и уже не такой привлекательной, ворчливо отзываясь на шелест маленьких ступней. Радость переполняла девушку. Теперь ведь что? – думала она. Теперь мы сможем работать с мастером вместе! Мы поедем в фургоне по краю и будем предлагать свою помощь всем, кто ее попросит. |