Онлайн книга «Мастер осенних листьев»
|
– Ох, госпожа мастер, – выдохнул он. – Вот уж удивили. Смотришь – и ничего, тьма, потом вроде как дождинки видишь, ветер, а потом как лупанет! Ослеп, не ослеп, то неведомо, но Киян-мастер будто в темечко своим копьем стукнул. – То есть хорошо? – А вон давайте мужикам покажем. Сарвиссиан отнес доску селянам, рубившим молодые березки для гати. Те пялились секунд десять, потом один шлепнулся в грязь, а другой так и остался стоять с открытым ртом. Господина Некиса они в Салланце не застали. Ружи и Башквицы опять что-то не поделили, и отряду пришлось срочно встать лагерем на граничной меже. Указанный путь до межи занял больше половины дня, и Эльга все это время промучилась с вопросом, как примирить местечки. Даже тыкву господина кафаликса всю испинала. А то катается, катается, думать мешает. Ничего не придумала. Въехали в лагерь из пяти палаток к вечерним сумеркам. Было тихо, караул на меже зажигал фонари. И с одной и с другой стороны тянулась бугристая, необработанная земля, заросшая ивой и рябиной. Дальше проглядывали дома. Господин Некис оказался крепко сбитым воином, невысоким, бритым, угрюмым. Приказ титора его обрадовал. – Наконец-то! – сказал он, сворачивая бумагу. – Значит, неделя. Господин Некис заходил по командирской палатке, ловко уворачиваясь головой от висящих на крюках масляных светильников. – Была б моя воля, всех этих придурков я бы перевешал, – сказал он. – Висели б рядышком, через одного. Башквиц, Руж. Башквиц, Руж. И в глотку вцепиться некому, и другим придуркам великовозрастным учение. – Что? – спросила Эльга. Идея вдруг сверкнула в ее голове. – Я говорю, – ухмыльнулся воин, – что у вас неделя, госпожа мастер. Но на самом деле – шесть дней, потому что мы еще должны вернуться в Салланцу. – Да, я… Эльга замолчала, соображая. – Господин Некис, – сказала она, – у вас есть доски? – Доски? – переспросил господин Некис. – Вы хотите разделить местечки забором? Это бесполезно. Здесь и каменной стены недостаточно. – Так они есть? Лицо воина посерьезнело. – Сколько вам нужно, госпожа мастер? – Мне нужен участок забора из тридцати, но лучше сорока досок, липовых или березовых, сколотить, вкопать, пригнать плотно, без щелей. Господин Некис кивнул. – Думаю, завтра к полудню сделаем. – Поперек межи, – сказала Эльга. – Поперек? – Да. Если господин Некис и счел это придурью, то промолчал. – Что еще? – Палатку для меня. – Через полчаса поставят. – И после того как забор будет готов, необходимо собрать у него Башквицев и Ружей. – Вместе? В голосе господина Некиса прозвучал скепсис. – Хорошо, сначала одних, – согласилась Эльга. – Но мне нужны по возможности и женщины, и дети. Не только мужчины. – Старики? – Да. – Не знаю, что вы задумали, но пусть так. Сделаем. – И еще мне нужны листья. – Какие? – Все, что здесь растет. Много. Я потом выберу. Господин Некис набычился. – Думаете, мои воины будут таскаться по лесам и обдирать ветки? – Я думала, вы прикажете это Башквицам и Ружам. – А, в этом смысле. – Воин пошевелил челюстью и кивнул. – Хорошо. Скажу, что это условие для того, чтобы мой отряд убрался отсюда. – Он хмыкнул. – Я не я буду, если завтра к вечеру они не соберут вам гору листьев высотой с палаточный флагшток. Смешно, мы-то и так и так уйдем. – Я постараюсь… – Госпожа мастер, – перебил господин Некис, стукнув ладонью по столу. – Вы еще очень молоды. Наверное, при том, что у вас печать на запястье, вы мало что видели на свете. Поймите, когда у человека одно на уме… – Я знаю. – Все равно. У них вражда старинная. У Башквицев кувшин разбился – непременно Ружи виноваты. У Ружей ребенок с лавки упал – Башквицы постарались. Их здесь ни слова, ни ваши листья не успокоят. Рецепт один: самых тупых – в тюрьму в Салланце, а тех, кто друг друга резать начнет, – вешать. Господин Некис посмотрел Эльге в глаза и повторил: – Вешать. Я уж нагляделся. Эльга мотнула головой. – Я все же попробую. – Воля ваша. Посидите здесь пока, я распоряжусь. Воин вышел из палатки, оставив Эльгу одну. Она поежилась. У нее создалось впечатление о господине Некисе как о человеке холодном, резком. Как он сразу – вешать! Это все потому, что он из засохшей горечавки и шиповника и весь в иголках. Прямой как сосна. Твердый. Сердце – колючий орех. Ничего, кроме службы. Ни семьи, ни случайных детей на стороне. Бедный, – пожалела его Эльга. Ему бы мальва не помешала. Или яблоневый лист. Смягчил бы. – Пек! Расмус! Хорум! – услышала она господина Некиса. Затем голос отдалился, и разобрать его стало невозможно. Кто-то прошел мимо палатки. Заржала лошадь. Плеснула вода. Кто-то громко спросил у кого-то суровую нить. Застучал топор. Ах, сейчас бы уже начать! Эльга зажмурилась. Как набивать? Через одного? Или разом – сначала Башквицев, потом Ружей? Шесть дней, нет, даже пять останется… Если завтра до полудня – забор, листья. Там местечко, здесь местечко. Хватит ли времени? Еще пальцы… Она сложила ладони на коленях, слушала, как легкие покалывания возникают от запястья к ладони, пробегают по фалангам к кончикам ногтей. Ну, не так уж и страшно, в сущности, разработаются. – Госпожа мастер, – полог палатки откинулся, господин Некис шагнул внутрь, – ваш извозчик, он вам нужен? Я не могу держать фургон на территории лагеря. – Его надо разгрузить, – сказала Эльга. – Там одеяла, одежда. – Хорошо, но самому ему лучше ждать вас в Салланце. – Я поняла. В темноте вечера светила короткая цепочка фонарей. Через узкие канавки были переброшены мостки. В отдалении горел костер, освещая смотровую шигу. Фургон казался светлой глыбой, выросшей у частокола. – Дядя Сарви. Прикорнувший на передке Сарвиссиан встрепенулся. – Да, я здесь. – Мы сейчас выгрузим все необходимое, а потом вы отправитесь в Салланцу, – сказала Эльга, заползая во тьму повозки. – Далеко. |