Онлайн книга «Десять железных стрел»
|
Перед нами предстало то, что Джеро надеялся уничтожить. То, что надеялся разрушить Два-Одиноких-Старика. То, куда я помогла привести войну. Войну… Я видела другие аэробли далеко впереди. За исключением одного, корпуса судов разрывали на части птицы и магия. Оставшийся Железный Флот плыл над Благодатью, над ее полями… Над ее поселениями. «Ты остановила Джеро, – сказала я себе, и дыхание перехватило. – Ты забрала свисток. Ты сорвала их план. Сигилы теперь не сработают. Ты их остановила. Ты всех спасла. Ты их остановила». Надежда умеет пытать временем. Долгий холодный страх, который накапливается в груди, пока ты отчаянно желаешь, чтобы все стало лучше, чем есть, дурманит голову. Секунды складываются в часы, часы в дни. И каждый вдох, что ты делаешь или задерживаешь, ожидая события – это агония. Именно это я испытывала, глядя на Флот. Пока я смотрела – минуты, часы, дни, я уже не понимала, – как он застыл в воздухе, как ложь, о которой ты пожалеешь, или, как правда, которую ты никогда не хотел сказать. Пока я ждала. Пока я смотрела. И сдерживала вдох. Пока очень далеко, настолько, что я могла бы счесть это обманом зрения, брюхо первого аэробля не раскрылось. И крошечная черная штучка, незначительная, совершенно невнушительная, упала на землю. И дом исчез. Из земли вырвался столб огня. Отсюда он казался таким мелким, что можно было закрыть глаза и притвориться, что ничего не случилось. А потом упала еще одна. И еще. И над Благодатью расцвел пламенный сад. Я вспомнила, каково это, смотреть с высоты на море огня. И тех, кто в нем тонул. – Нет. Мой голос. Сорванный. Слабый. Потерялся на ветру. – Нет. Разрывая горло изнутри. – Они это сделали, – прошептала я. – Эти сраные… эти мудилы… эти… эти… Что толку от слов? Слова не вернут бомбы. Они бессильны объяснить, зачем Революция сбрасывала бомбы на поселение в наказание армии. Они ничего не смогут исправить… И все же. – Это несправедливо, – сказала я себе. – Я его остановила. Я все это остановила. Они не могут этого делать. – Я стиснула зубы. – НЕ МОГУТ! – Ты и правда так думаешь? Голос. Мысль? Нет… – Нужно ведь так немного, чтобы убедить их причинить самим себе вред. Биение сердца. – Время идет, рушатся горы, высыхают реки. А они все равно убивают себя безо всякой причины. В моей голове. В моем теле. В моей крови. – Ну, что ж. Впереди, среди облаков, на нашем пути вырисовывалась горная вершина. Величественная, искривленная, похожая на указующий перст. – Может, поэтому они нас так очаровывают? Только разглядев множество черепов животных, служивших ей головой, я поняла, что это не гора. И тут до меня дошло. Аэробль застонал и внезапно замер, заставив нас проскользить по палубе и врезаться в перила. Тело взорвалось болью, и мне едва хватило сил отползти в сторону, когда колоссальная рука из колючей лозы, деревьев и прутьев дотянулась и схватилась за корпус корабля. Каждый палец был больше меня в два раза. За ней протянулась вторая, и еще. Три уродливые конечности вцепились в аэробль, не давая ему сдвинуться. Они оттянули перила вниз. Из-за края аэробля выглядывало жуткое месиво из черепов, костей, связанных вместе проволокой и веревками. У меня открылся рот. Я стиснула Лиетт, уставившись на него. Чучело уставилось в ответ. Оно отличалось от того, что было в Терассусе. Крупнее, яростнее, больше черепов и конечностей. Но я знала этот взгляд. Я знала огонь, пылающий внутри тела из костей и древесины. Я знала, что его сердце бьется ровно в такт моему. – Я тебя чувствую, – прогрохотало из деревянного тела; голос был слишком мягким для такого уродливого существа. – Я чувствую, как твое тело рассыпается. Как клубятся в тебе мысли, – связка его черепов по-птичьи наклонилась вбок. – Это страх? Или любовь? Или все вместе? Или ты настолько примитивна, что теряешься в догадках, как я тебя нашел? Если бы я мог ответить и не сломить тебя. Щепки и ветки сыпались с него при движении. Огромная туша повернулась к Лиетт, в пустых глазницах многочисленных черепов горел огонь. – Если бы у нас было время. Без раздумий, не успев сделать вдох, я загородила ее собой. Наставила на чучело Какофонию, навела его ухмылку на огромные головы. Здоровенная масса дерева, пламени и костей, похоже, особо не впечатлилась. Не то чтобы я могла понять наверняка – все-таки это куча связанных, мать их, черепов. – А, погоди-ка. Я узнаю то чувство, что поглощает тебя, – из груди чучела вместе со столбом дыма вырвался тяжкий вздох. – Это зияющая тщетность. Зарождающееся осознание того, что все, чем ты обладаешь, все, что ты можешь сделать, все, что есть ты – этого не хватит. Никогда не хватит. Это чувство таится в каждой молитве, в каждой отчаянной надежде. Чучело перегнулось через перила. Лиетт сжала мою руку, и мы вдвоем попятились от сыпанувших с чучела пепла и щепок, когда нас накрыла его тень. – Мои приверженцы тоже его источают, – зашипело оно. – Если бы ты могла чувствовать их так, как я. Пыл их преданности, порывы их страха – и чистый экстаз от ощущения, как оба этих чувства одновременно ломаются. Как и им, я предлагаю вам спасение. Я видела его первый раз. Вспышка света и боли по глазам, как отголосок в тянущей старой ране. Я смотрела внутрь чучела, за переплетенные кости, за кровь и пламя, в его горящее сердце. В его глаза, неотрывно наблюдающие за мной. Видящий Бог смотрел на меня. Он протянул ко мне одну из рук, маня. – Отдай мне то, что принадлежит мне, и я верну тебе все, – произнес он. – Безопасность. Сохранность. Вам лишь нужно убедить себя, что эти вещи достижимы. Все, чего жаждет слабый человек. Все, в жажде чего ты боишься признаться. Оно может стать твоим. Просто верни мне брата. Его деревянные пальцы вытянулись, скрипя и щелкая. Он раскрыл исполинскую ладонь. – Верни Старейшего. Старейшего? Брата? Дерьмо. Блядство. Да твою ж мать. Как думаешь, можно ли сделать более пугающим десятиэтажное чудовище из костей и огня, которое способно тебя раздавить одним пальцем? Так вот, десятиэтажное чудовище из костей и огня, которое, к тому же сраный Скрат – точно страшнее. Эта тварь – монстр, чучело, Видящий Бог, похер, как его называют его долбанутые последователи – не был ни богом, ни спасителем. Это был паразит. Зловонный клещ, оседлавший носителя, пьющий его кровь. Что он предложил Обители, чтобы они за ним последовали? Знали ли они вообще? |