Онлайн книга «Ад да Винчи»
|
Маша вспомнила, что именно он руководил переноской картины в день странного происшествия. Тогда он вовсе не выглядел добродушным, напротив, он был решительным, собранным и жестким. — Здравствуй, Дмитрий Алексеевич! — произнес вошедший, остановившись на пороге и широко улыбнувшись. — Здравствуйте, Евгений Иванович! — Старыгин распрямился, обернулся к двери и уставился на гостя. — А что это вы без стука входите? — А что — ты чем-то предосудительным занимаешься? — спросил тот с самым невинным видом. — Ах, да! У тебя тут гостья! — он хитро усмехнулся: — Познакомь! — Это Мария, — неохотно проговорил Старыгин. — А это — Евгений Иванович Легов, он занимается… — Не надо, не надо всех этих должностей и титулов! — Легов замахал маленькими ручками. — Просто Евгений… Иванович, этого вполне достаточно! Так чем вы тут, друзья мои, занимаетесь? — Работаем, — мрачно ответил реставратор. — Ты-то, допустим, работаешь, — зыркнул на него Легов, — а девушка что — для вдохновения? — Девушка.., обучается, — Дмитрий Алексеевич отвернулся и склонился над картиной, показывая всем своим видом, что он очень занят и ему недосуг общаться со всякими чиновниками, пусть даже очень важными. Маша опустила глаза и сделала несколько незаметных шагов в сторону кофеварки. Раз этот тип какое-то начальство, вовсе незачем ему знать, что Дмитрий Алексеевич незаконно держит в мастерской кофеварку. Она незаметно выдернула вилку из сети и прикрыла кофеварку газетой. — Это хорошо, что обучается, — кивнул Легов. Смена — это дело важное. И актуальное. Передача опыта, так сказать. Я вот только хотел тебе, Дмитрий Алексеевич, две бумажки показать, может, ты мне поможешь с ними разобраться. — Что за бумажки? — спросил Старыгин, скосив глаза на Евгения Ивановича. — Да вот тут нашли в зале, а разобраться не можем. — Легов полез в карман и вытащил оттуда смятый листок, на котором что-то было напечатано очень мелким шрифтом. — Дайте сюда, — Старыгин достал свою любимую лупу и поднес ее к листку. — Черт его знает, какие-то цифры.., ничего не понимаю, зачем вы мне это показываете? — А вот зачем! — Легов неожиданно ловким движением выхватил лупу из руки реставратора. — Это ваше? — Ну да, — Старыгин пожал плечами с несколько беспокойным видом. Он пока ничего не понимал, но холодный блеск в глазах Легова вызвал у него в душе смутную тревогу, особенно же насторожило то, что Евгений Иванович, до сих пор фамильярно-начальственно тыкавший ему, неожиданно перешел на «вы», как будто их уже разгородил широкий стол следователя. — Ну да, — "повторил Дмитрий Алексеевич, это моя лупа, все знают… — Да-да, все знают… — дурашливо передразнил его Легов. — А вот это тоже ваше? Жестом провинциального фокусника он выхватил из кармана какой-то небольшой темный предмет. Маша, которая зачарованно следила за происходящим, разглядела в руках начальника службы безопасности небольшой старинный футляр из тисненой кожи, на котором еще виднелась полустертая позолота. Маша тут же подумала, что зря она беспокоилась о кофеварке, дело тут гораздо серьезнее. Старыгину грозит нечто гораздо больше, чем служебное взыскание. Легов ловким жестом вложил лупу в кожаный футляр и изобразил на своем круглом лице искреннее удивление. — Смотри-ка ты, входит! «Входит и выходит, замечательно выходит!» — мысленно произнесла Маша слова ослика Иа-Иа. Впрочем, ей, как и остальным участникам сцены явно было не до смеха. — Разумеется, входит, — сквозь зубы процедил Старыгин. — Что за цирк вы здесь устраиваете? Это мой футляр, я его потерял несколько дней назад… — А где потеряли, случайно не помните? спросил Легов, не сводя с реставратора холодного, настороженного взгляда. — Понятия не имею, — Дмитрий Алексеевич снова выразительно пожал плечами. — Что вы со мной в кошки-мышки играете? Говорите прямо, что вам нужно? — Подойдем, мы к этому непременно подойдем! — Легов снова фальшиво заулыбался, действительно сделавшись похожим на хитрого толстого кота, играющего с измученной полуживой мышью. —Хотите, Дмитрий Алексеевич, я подскажу, где вы потеряли этот футлярчик? По дружбе, так сказать? — Ну и где же? — В Рыцарском зале, за лошадью! — выпалил Легов, пристально наблюдая за реакцией Старыгина на эти слова. Маша невольно вздрогнула: она почему-то вспомнила рассказ Старыгина о том, как тот в детстве прятался от ночных сторожей за этой самой лошадью. У нее мелькнула дикая мысль, что именно тогда он и потерял там футляр… — Не понимаю, как он туда попал! — равнодушно ответил Старыгин. — И уж совсем не понимаю вашего оживления по этому поводу! — А вот я догадываюсь, когда вы потеряли там этот футлярчик, — вкрадчивым елейным голосом проговорил Евгений Иванович. — Когда вы там прятались в ночь ограбления! — Что за чушь вы несете! — в голосе Старыгина прозвучало нескрываемое раздражение. В какую ночь? Какого ограбления? — В ту ночь, когда вы похитили Мадонну Литта! — произнес Легов неожиданно звучным, торжественным голосом. — Вы бредите, Евгений Иванович! — Старыгин скривился, как будто в рот ему попало что-то горькое. — Извинитесь за это бредовое обвинение! Я — украл Мадонну? — Верните картину, Старыгин! — строго проговорил Легов. — Только это сможет облегчить ваше положение! Я по старой дружбе попытаюсь воздействовать на руководство… Мы учтем ваши многочисленные заслуги… В противном случае — пеняйте на себя! — Да вы только послушайте, что он говорит! Старыгин повернулся к Маше, как бы призывая ее в свидетели. — Я — украл Мадонну Литта! Да с какой стати? Уж я-то лучше кого-нибудь другого знаю, что продать ее невозможно! — Вы девушку-то в свои дела не впутывайте! прогремел Легов. — Или уже впутали? Она — ваша соучастница? — он мимоходом скользнул взглядом по Машиному лицу. — С этим мы разберемся… А насчет того, зачем вам понадобилось красть картину, я очень даже догадываюсь! Знаю я вашего брата, интеллигента! Вам ведь что важнее всего? Самомнение свое потешить! Мол, я могу картину намалевать не хуже всякого да Винчи! Нарисую, и вы все в восхищение придете! И разговоров, разговоров-то вокруг сколько будет! Какая реклама, или, как сейчас говорят, — какой пиар! А то, что про мое участие никто не будет знать — так это не важно, главное, что сам будешь от гордости лопаться! — И слушать не хочу весь этот бред! — Старыгин отвернулся и снова склонился над картиной. — Приходите снова, если придумаете что-нибудь поумнее! |