Онлайн книга «При свете луны»
|
На заднем сиденье Шеп проверил крепость очередного зуба и вновь объявил: «Как и должно быть, милорд». – Но так скоро перейти с ним в режим диалога не удастся, – продолжил Дилан, – особенно если он в таком состоянии. Он не очень хорошо переносит волнения или отклонение от заведенного порядка. Оптимальный для него вариант – когда за весь день не происходит ни одного неожиданного события. Завтрак, обед и ужин подают в привычное время, каждая трапеза включает только те блюда – список их невелик, – которые он признает, ему не встречается много новых людей, которые пытаются заговорить с ним… вот тогда, пожалуй, с ним возможно завязать разговор и что-то от него узнать. – Как и должно быть, милорд, – объявил Шеп, отнюдь не в подтверждение сказанного братом. – Что с ним не так? – спросила Джилли. – Ему поставили диагноз – аутизм, но с высоким потенциалом умственного и физического развития. Он никогда не буянит, в редких случаях охотно идет на контакт, поэтому однажды врачи предположили, что у него синдром Эспергера. – Эс?.. – Эспергера, с ударением на «пер». Шеп все может делать, хотя иногда не так хорошо, как хотелось бы. Но, я думаю, не стоит выставлять диагнозы с такой легкостью. Он – просто Шеп, уникум. – Как и должно быть, милорд. – Он повторил эту фразу уже четырнадцать раз, – прокомментировал Дилан. – Сколько у человека зубов? – Думаю… тридцать два, считая четыре зуба мудрости. Дилан вздохнул. – Слава богу, зубы мудрости ему удалили. – Ты сказал, что ему нужна стабильность. Идут ему на пользу все эти мотания по стране? – Как и должно быть, милорд. – Мы не мотаемся. – В голосе Дилана послышались резкие нотки, словно вопрос Джилли задел его, хотя она не собиралась в чем-то укорять своего собеседника. – У нас есть определенный порядок, цели, к которым мы стремимся. Мы ездим не просто так. Только по делу. Путешествуем с комфортом. «Форд Экспедишн» – не фургон, запряженный лошадьми. – Я хотела сказать, может, ему было бы лучше в специализированной лечебнице? – Этого никогда не произойдет. – Как и должно быть, милорд. – Не все же эти заведения – гадюшники. – Кроме меня, у него никого нет. Если отправить его в лечебницу, он останется совсем один. – Может, ему там будет лучше. – Нет. Его это убьет. – Прежде всего там ему не позволят причинить себе вред. – Он не причиняет себе вред. – Только что причинил, – напомнила она. – Как и должно быть, милорд. – Это первый и единственный случай. Исключение. – Надежды в голосе Дилана было больше, чем убежденности. – Больше это не повторится. – Ты и представить себе не мог, что такое вообще может случиться. Хотя они уже превысили разрешенный предел скорости, а транспортный поток не позволял особо разгоняться, Дилан все сильнее давил на педаль газа. Джилли чувствовала, что ему хочется уехать как можно дальше от мужчин на черных «Субербанах». – Как бы быстро ты ни гнал, Шеп все равно остается на заднем сиденье. – Как и должно быть, милорд. – Безумный врач сделал тебе инъекцию, – Дилан не стал отвечать на ее реплику, – а часом позже, или около того, ты испытала… – Я же попросила, насчет этого возьмем тайм-аут. – И я тоже не хочу об этом говорить! – воскликнул Дилан. – О лечебницах, санаториях, интернатах, где люди становятся мясными консервами, где их кладут на полку и лишь время от времени смахивают с них пыль. – Как и должно быть, милорд. – Хорошо, – Джилли кивнула. – Извини. Я понимаю. Это действительно не мое дело. – Совершенно верно, – согласился Дилан. – Шеп – не наше дело. Мое. – Как и должно быть, милорд. – Двадцать, – подсчитала Джилли. – Но твое измененное состояние сознания – наше дело, не только твое, твое и мое, потому что оно имеет непосредственное отношение к инъекции… – Мы не знаем этого наверняка. Целая гамма чувств чередой промелькнула на широком, подвижном лице, как будто он действительно был мультяшным медведем, который вышел из анимационной реальности в настоящий мир, сбрил шерсть и принялся решать сложную задачу: сойти за человека. В результате черты его лица сложились в некую комбинацию, достойную Сильвестра, в тот самый момент, когда хитрый кот уговорил Твити спрыгнуть с обрыва. – Вот это как раз мы знаем наверняка. – Не знаем, – гнула свое Джилли. – Как и должно быть, милорд. – И мне термин измененное состояние нравится ничуть не больше, чем галлюцинация, – продолжила Джилли. – Превращает меня в какую-то идиотку. – Не могу поверить, что мы спорим о терминологии. – Я не спорю. Просто говорю, что мне не нравится. – Если нам приходится об этом говорить, мы должны как-то назвать предмет нашего разговора. – Тогда давай об этом не говорить, – предложила она. – Ничего другого нам не остается. Что, по-твоему, мы должны делать? Мчаться неизвестно куда до конца жизни, нигде не останавливаться и не говорить об этом? – Как это и должно быть, милорд. – Раз уж мы заговорили о передвижении… ты слишком гонишь. – Да нет же. – На спидометре больше девяноста. – Это кажется с твоего места. – Правда? А что кажется с твоего? – Восемьдесят восемь, – признал он и чуть снизил нажим на педаль газа. – Давай назовем это… мираж. Этот термин не подразумевает психической неуравновешенности или религиозной истерии. – Как и должно быть, милорд. – Я думаю, может, фантазм, – предложила Джилли. – Фантазм меня вполне устроит. – Но мираж, пожалуй, лучше. – Отлично! Великолепно! И мы в пустыне, так что подходит идеально. – Но в действительности это не мираж. – Знаю, – заверил он ее. – Это что-то твое, особенное, уникальное, точного названия которому нет. Но, если этот мираж появился исключительно благодаря этой чертовой субстанции, которую вкололи в тебя… – Он замолчал, чувствуя, что она начнет протестовать. – Слушай, давай смотреть правде в глаза. Здравый смысл подсказывает, одно и другое взаимосвязаны. – Значение здравого смысла зачастую преувеличивают. – Только не в семье О’Коннер. |