Когда крики затихают, танцовщица крадучись выходит из переулка, ожидая увидеть нечто ужасное. И видит насекомых.
Их тысячи – маленькие, мерзкие, они ползут по земле. Они сталкиваются друг с другом, налезают друг на друга, но все они ползут в одну сторону – в сторону воды.
Впервые к виску города и впрямь приставлен пистолет.
Потому что на реке Хуанпу поднимается вторая волна помешательства, которая начала свое шествие с семи мертвых тел, неподвижно лежащих на верхней палубе корабля.
Глава тринадцать
Джульетта разгладила ткань своего ципао, помявшегося под верхней одеждой. Ей было неуютно, но она заставила себя подавить это чувство, как глотают горькую пилюлю. Когда она облачилась в одеяние, которое не носила уже много лет, у нее возникло такое чувство, словно она обманщица. Ей казалось, что она повинна во лжи – лжи себе самой, тому образу, который она строила до того, как вернулась в этот город.
Но, если она не хочет выделяться там, где днем работает Чжан Гутао, ей нужно выглядеть как обычная китаянка из высшего класса, ходящая по улицам Шанхая в жемчужных сережках-висюльках и без помады на волосах.
Сделав глубокий вдох, она вошла в здание.
Чжан Гутао, генеральный секретарь, образованной в 1921 году Коммунистической партии Китая, был человеком скрытным. Но он также занимал пост главного редактора газеты под названием «Ежедневный вестник труда», адрес редакции которой был широко известен. Джульетта ожидала увидеть только скромный, скудно обставленный комплекс редакционных помещений на промышленной окраине китайской части города, но оказалось, что здесь куча людей и дым стоит коромыслом.
Сморщив нос, Джульетта уверенно прошествовала мимо стойки приема посетителей. Раз тут работают коммунисты, рассудила она, значит, они верят в равенство. Наверняка они не станут мешать ей бродить по их владениям, пока она не найдет кабинет Чжана Гутао. И ей не понадобится провожатый. Она улыбнулась своим мыслям.
Основные события тут, судя по всему, происходили в подвале, и Джульетта направилась туда по короткой лестнице, предварительно взяв с одного из столов планшет с листками бумаги в зажиме, чтобы сойти за свою. В подвале не было окон, а значит, и дневного света. Она прошла мимо того, что, вероятно, было некогда черным ходом, затем свернула налево и, оказавшись в главном зале, оглядела его. Пол и стены здесь представляли собой голый бетон, а из освещения имелось только несколько светильников, прикрепленных к стенам, что показалось Джульетте ужасно неудобным для всех этих людей, сидящих в потемках за столами и вынужденных напрягать глаза. Наверное, так выглядят тюрьмы, подумала она. Она бы нисколько не удивилась, если бы оказалось, что прежде здесь держали арестантов.
Она шла все дальше, заглядывая в каждый закуток. Ее каблуки громко стучали, но здесь царил такой хаос, что никто не обращал на нее ни малейшего внимания. Издерганные корреспонденты, как старые, так и молодые, торопливо строчили, печатали на машинках или отвечали на телефонные звонки. Телеграфные провода были переплетены в огромный клубок на противоположной стороне рабочей зоны. Оглядывая столы в поисках чего-нибудь примечательного, Джульетта заметила, что один из них похоже не занят.
В таком человеческом муравейнике это казалось странным. Она почувствовала себя еще более заинтригованной, прочитав иероглифы, выведенные на листке, лежащем на стопке папок рядом с телефонным аппаратом: «ДЛЯ ЧЖАНА ГУТАО».
Она быстро села за стол, сунув планшет под мышку, и начала просматривать папки. В них не оказалось ничего интересного, но, когда она нагнулась, чтобы осмотреть напольный стеллаж, то обнаружила там рисунки.
Если все вокруг так заняты, то почему за этим столом никого нет? – подумала Джульетта. И чей он? Наверняка не Чжана Гутао, у него должен быть отдельный кабинет. Покачав головой, она взяла несколько рисунков из пачки, решив, что дареному коню в зубы не смотрят. Но стоило ей взглянуть на первый рисунок, как всю ее с головы до пят прошиб холодный пот.
На одном рисунке были изображены большие глаза, похожие на глаза рептилии, на следующем – пятипалая когтистая лапа, вцепившаяся в доску. Лапа была покрыта чешуей. Джульетта ошеломленно застыла, пальцы ее похолодели – тут были десятки рисунков, и на всех было изображено одно и то же существо.
– Guài wù, – выдохнула Джульетта. – Чудовище.
Недолго думая, она схватила один из рисунков – тот, на котором тварь была изображена целиком, – сложила его и сунула в карман. Туда, где уже лежало приглашение на маскарад, которое она положила сюда вчера и забыла достать. Быстро оглядевшись по сторонам, чтобы убедиться, что на нее по-прежнему не обращают внимания, она встала и вытерла потные ладони. Затем, сжав кулаки, она решительно направилась обратно к короткой лестнице, намереваясь выбраться наверх. Но, поставив ногу на первую ступеньку, Джульетта остановилась. Слева от нее находился черный ход.
И его дверь содрогалась.
Внезапно она представила себе чудовище, изображенное на рисунке, который она сунула в карман. А что, если оно сейчас за этой дверью, тяжело дышит, готовясь ворваться сюда и напасть на ни в чем не повинных людей? Она неуверенно подошла к двери и взялась за круглую шершавую ручку.
– Эй, – хрипло позвала она. – Тут кто-нибудь…
– Что вы здесь делаете?
Джульетта вздрогнула и отдернула пальцы от дверной ручки. Дверь перестала трястись.
– Кто, я? – спросила она, повернувшись.
Перед ней стоял мужчина в мягкой фетровой шляпе и костюме, больше похожем на одежду иностранцев, чем на то, во что были облачены остальные сотрудники газеты. Должно быть, это важная птица, кто-то близкий по должности к Чжану Гутао, а не какой-то там помощник, отвечающий на телефонные звонки.
– Я здесь по важному делу. Мне надо поговорить с вашим главным редактором, – сказала Джульетта. – Но я немного заблудилась.
– Выход вон там, – ответил мужчина, показав на лестницу, ведущую наверх.
Улыбка Джульетты сделалась ледяной.
– Это дело касается Алых, – уточнила она. – Меня сюда послал мой отец – господин Цай.
Мужчина настороженно молчал. Джульетта была искусна в подобных трюках – когда было надо, она помалкивала о том, кто она, а затем, в нужный момент, называла себя и пользовалась своим именем как оружием. Однако мужчина вдруг довольно улыбнулся – к ее досаде, – после чего кивнул и сделал ей знак следовать за ним.
Над первым этажом располагался еще один, и мужчина поднимался туда по деревянной лестнице, торопливо перешагивая через ступеньки. Джульетта же шла неспешно, глядя по сторонам. Эта лестница с ее массивными перилами и полированными поверхностями могла бы иметь неприлично роскошный вид, все в этом здании могло бы выглядеть великолепно, если бы коммунисты так не стремились показать, что они едины с простым народом.
