Онлайн книга «Александровскiе кадеты. Том 2»
|
– Вот где мундиры-то наши, боюсь, нас и выдадут, – сказал Федя. – Одно дело, если фильма снимается, и другое совсем – когда мы тут все словно в карнавальных костюмах сидим… Телефон грянул вновь. Игорёк схватил трубку, словно спасательный круг: – Алё! Да, Юлька, прости – что? Сюда идёт? Дядя Серёжа? Уже? Алё! Алё!.. Трубку повесила, – сказал он, ни к кому не обращаясь. – Сюда идёт, – сердито проговорила Мария Владимировна, возникая в дверях. – Ну, пусть идёт. В дверь поколотится да и… – Нет, мы его пустим, – возразил профессор. – Скорее, скорее, выходите! Федя едва успел подумать, что испуг хозяина странен – разве кто-то может врываться в его квартиру, кроме полиции, – но спорить не стал. Они вновь оказались на улице, в тихом зелёном дворе, Игорёк поспешно повёл их прочь от парадного. – Я тут такие места знаю, ни в жисть никто не сыщет! Они почти бежали наискосок через сквер, и тут им наперерез бросилась фигурка с косичками. Федя узнал – та самая Маслакова, русая и курносая. – Ой! Девчонка тяжело дышала. На ней было короткое, до колен, платье, явно домашнее. – Ты откуда? – беспомощно вопросил Игорёк. – Забыл, что я рядом живу? – удивилась Юлька. – Совсем заболел, Онуфриев! – И-извини, – пробормотал Игорь. – Спасибо тебе, что п-предупредила… – Пожалуйста, – вежливо сказала девчонка, пристально оглядывая всю шестёрку. – Я… мне… в общем, не нравится, как дядь Серёжа про вас расспрашивал. Он хороший и всё такое, а вот расспрашивал как раз… нехорошо. – Спасибо вам, милая Юлия, – негромко сказала Ирина Ивановна. – Вы рисковали. Но, прошу вас, скажите, почему именно «расспрашивал нехорошо»? Маслакова переступила с ноги на ногу, наморщила курносый нос: – Да так. Взгляд прищуренный. Головой качал, губы кривил укоризненно этак. Я его знаю, дядя Серёжа так делает, когда злится. Я и подумала – чего ж ему на вас злиться? Вы ему ничего плохого не сделали, ведь верно? – Верно, мадемуазель, – кивнул Две Мишени. – Мы его никогда и в глаза не видели, вашего дядю. – В общем, расспросил он меня и сразу ушёл, хотя никогда так не делал раньше. Уж если приходил, то приходил. А тут подхватился и бежать!.. Маме сказал, мол, не жди. Срочное дело. Вот я и подумала… что-то здесь не так… – А он кому-то ещё звонил, твой дядя? – напряжённо спросил Игорёк. – Звонил. Но так, чтобы мы с мамой не слышали. Мама даже обиделась. Чего от нас прячешься, сказала, звони своей Татьяне, я не вмешиваюсь… а он: я по делу, какие сейчас Татьяны? Вот не бывало такого!.. А вы вправду артисты? – Она аж привстала на цыпочки, обводя их взглядом. Дольше всего взгляд этот задержался на Фёдоре, и тот немедля ощутил, что краснеет. – Нет, милая Юлия, – негромко и ровно сказала Ирина Ивановна. – Мы не артисты. Я вот – учитель. Русская словесность. А Константин Сергеевич преподаёт военное дело. – Пойдёмте сядем, – вздохнул Игорёк. Скамейка оказалась кривая, скверно покрашенная и вдобавок вся покрытая различными словами, вырезанными с особым тщанием. – Ну и ну, – вздохнула госпожа Шульц. – Даже и тут… – А… а вы откуда? – с отчаянным любопытством спросила Маслакова. – Вы ж не из Ленинграда? – Не из Ленинграда, – покачала головой Ирина Ивановна. – Мы очень, очень издалека, дорогая. – И говорите странно. У нас так не говорят. – В глазах у Юли вспыхнул страх. – Маслакова! Не придумывай. Никакие это не шпионы, если ты про это!.. Поменьше надо было про майора Пронина читать! – Игорёк сделал движение, словно собираясь схватить Юлю за руку, но вовремя опомнился. – Поистине, мы были б удивительными шпионами – отправившимися на охоту за чужими секретами в компании трёх молодых людей приятной наружности, – улыбнулась госпожа Шульц. – Да и приметные мы, всякий запомнит. – Она кивнула на татуировки Двух Мишеней. – Д-да, – выдохнула Маслакова. – П-простите… – А почему вы считаете, что ваш дядя может доставить нам неприятности, мадемуазель? – вежливо осведомился подполковник. – Может, – мрачно сказала Юлька. – Дядя Серёжа, он такой… сердится всё время. Даже на маму прикрикнуть может. Хотя она не родная его сестра, а двоюродная… – А… ваш почтенный батюшка? – осторожно спросил Две Мишени, и курносый нос враз опустился к земле. – Папа от нас ушёл. Давно, я тогда совсем маленькая была. Я его и не помню. – От нас тоже ушёл, – вдруг сказал Петя Ниткин. – У меня тоже дядя есть и тоже Серёжа! Представляете? – Какое совпадение, – улыбнулась Ирина Ивановна. – Ну прямо как у Салиаса [11] в романе! – Что же он может сделать такого плохого, ваш уважаемый дядя? – с прежней вежливостью продолжал Две Мишени. – Не знаю. Но я испугалась. Он сердился очень, дядя Серёжа. А когда он сердится… всякое может случиться. – А кто он? – Секретный физик, вот кто! Петя Ниткин немедля воспылал интересом, однако Ирина Ивановна подняла руку. – Петя, погодите. Видите ли, мадемуазель Юлия, мы… – А вы откуда? – бесхитростно перебила её та. – И одеты так странно, и впрямь как для кино. Только для какого кино? Как называется? Кто режиссёр? Я кино люблю, я про «Ленфильм» всё знаю! – Отвянь, Юлька, – Игорёк закрыл их собой, но сказал беззлобно. Так, словно в шутку, но Феде стало неприятно. «Отвянь» – разве так с барышнями говорят? – Ну, чего пристала? Видишь, люди сказать не могут. А так бы давно уже сказали. Не сечёшь, что ль? – Секу, – уныло призналась Юлька. – Эх… Ну… я пойду тогда? – А мы обратно вернёмся, – решительно сказал Две Мишени. – Хватит уже тут прохаживаться. Променад закончен, господа кадеты. – Не. – Юлька вдруг решительно топнула. – Я с вами, можно? Что-то я как-то… не должна я вас тут оставлять. – Маслакова, не придумывай! – А что ты как Егор Маркелыч?! – Егор Маркелыч учитель, ему положено! – А тебе нет! Короче, я с вами! Две Мишени пожал плечами, Ирина Ивановна развела руками, и все вместе они заторопились к подъезду. Там, у самых дверей, в сгустившихся лёгких сумерках, вспыхивал и угасал алый огонёк – тёмная фигура застыла, привалившись к стене. И подполковник, и Ирина Ивановна разом остановились. Госпожа Шульц сунула руку в ридикюль, Константин Сергеевич – в боковой карман френча. |