Книга Аллигат. Исход, страница 99 – Жанна Штиль

Сев на место, сложила руки на коленях и опустила глаза, выражая смирение и покорность.

Подозрительный взор Мартина прошёлся по её приподнятым плечам, задержался на выгнутой брови, опустился на плотно сомкнутые губы. В душе росло беспокойство. Что снова задумала эта неуёмная женщина?!

После трапезы они вернулись в библиотеку, и граф вновь достал мобильный телефон. Положил перед нетерпеливо подсевшей к столу Ольгой.

Она сразу поняла, что всё гораздо хуже, чем представлялось. Дисплей смартфона оказался разбитым, а глубокие трещины забиты многовековой пылью.

Женщина вертела его в подрагивающих руках, испытывая острую жалость, готовую излиться потоком слёз. До боли прикусила нижнюю губу. Расплакаться на глазах у мужчины и проявить слабость она себе не позволит.

Разобрать телефон удалось не сразу, добавив ещё пару царапин к уже имеющимся. Ни батареи, ни сим-карты, ни карты памяти в нём не оказалось. Да и будь они, их участь была предрешена — время и разрушительная сила влаги сделали бы своё дело.

Ольга вытрясла из корпуса мелкие крошки ржавчины, выдула пыль. Собрала телефон и вернула на стол:

— Бесполезная вещь, — устало потёрла лицо. — Прошло столько времени… На большее надеяться было глупо, — упал голос до шёпота.

Хотела добавить, что чудес не бывает, но воздержалась — бывают.

Мартин отошёл к окну. Заложив руки за спину, отвернулся. Костяшки на сцепленных в замок пальцах побелели.

Ольга не могла отвести взор от его высокой крепкой фигуры. Широкие плечи обтягивал вязаный жакет крупной вязки с воротом-шалькой. Узкие брюки заправлены в высокие мягкие сапоги.

Она не видела его лица. Не знала, какие чувства он испытывает, о чём думает.

Хотелось подойти к любимому со спины, обхватить за талию, прижаться крепко-крепко, стоять долго-долго, вдыхать запах знойной вишни, наслаждаться близостью и теплом, исходящим от него. Молиться, чтобы это длилось как можно дольше.

— Вы смирились с вашей участью и участью сына, — начала Ольга, надеясь на продление ранее прерванного разговора и постараться убедить мужчину не сдаваться. — Вам его не жалко? Он молод, полон сил. Не хотите вмешаться в игру богов и бросить им вызов?

— Вызов богам уже брошен, — повернулся к ней граф.

— Да? И кто его бросил?

— Вы, — ответил он резко. — Вопреки здравому смыслу вы здесь. Именно ваш приход и ваше вмешательство приведут к тому, что свершится 26 января. Не думали о подобном?

У Ольги не хватало слов. Её обвиняют в том, что она — причина трагедии и не должна находиться здесь?

— Кем вы себя считаете? — подступил он к ней, вскочившей из-за стола. — Вы решили, что можете влиять на будущее?

— Я ничего не делала для того, чтобы вернуться, — прошептала она обескуражено.

— То, что вы смогли проникнуть сквозь века — это… это…

Он дышал часто, прерывисто, глаза метали зелёные молнии. Ольге показалось, что мужчина сорвётся и ударит её.

Она отступила к книжному шкафу. Край полки впился в спину под лопатками.

Мартин наступал.

— Вы хотели вернуться? — вдруг спросил он.

Ольга молчала.

— Утихомирьтесь, наконец! — повысил он голос и она вздрогнула. — Рисуйте, вышивайте, читайте. В конце концов, сидите и ничего не делайте. Ничего!

— Тогда зачем я здесь? — воинственно смотрела в его глаза.

Пусть только попробует замахнуться! — нащупывала за своей спиной верхний обрез толстого книжного блока, попавшегося под руку.

— Всё должно идти своим чередом, — вторил мужчина. — Когда же вы поймёте, что ни во что не должны вмешиваться?

— Вмешиваться? Вы желаете, чтобы я самоустранилась?!

— Собственно этого я и хочу!

— Чтобы я потом рыдала над могилами последних потомков Бригахбургов и кляла себя за бездействие? Как мне потом с этим жить? Вы — бездушный, чёрствый!.. — захлебнулась воздухом от возмущения, в последний миг прикусив язык.

Его сиятельство набычился. Сузив потемневшие от гнева глаза, ждал продления нелестного определения. Под кожей щёк заходили желваки. Догадаться о том, что скажет несдержанная, раздражённая женщина, в глазах которой беснуется синее испепеляющее пламя, нетрудно.

Ольга отшатнулась от мужчины и устремилась в гостевую комнату от греха подальше.

Не шла — бежала. Убегала.

Хорошо, пусть будет так! — захлестнула горькая обида.

К чёрту всех! — билось сердце бешено. Всех и всё!

С силой захлопнув за собой дверь, схватила саквояж и бросила на кровать. Внутри него послышался глухой стук.

Пистолет, — ёкнуло сердце.

Пусть всё катится к чертям! — распахнула дверцы шкафа. Сгребла с полки одежду и отправила на кровать следом за саквояжем.

Значит, он считает, что от неё один вред?! На кровать полетел ридикюль.

За спиной раздался торопливый стук в дверь.

Ольга обернулась.

Мартин остановился посреди покоя. Его взор застыл на открытых дверцах шкафа, метнулся на саквояж:

— Что вы делаете?

Женщина, как ни в чём не бывало, выдвигала-задвигала ящики комода:

— Вы же сегодня уезжаете? Я еду с вами. До Лондона, — спешила она, будто экипаж стоял у крыльца и должен был вот-вот отправиться.

— Вы остаётесь здесь, — в голосе его сиятельства звучали повелительные нотки.

— Нет, — собирала она мелочёвку. — Больше я не стану никому мешать. Делайте, что вам заблагорассудится.

— Ольга, погодите, — примирительно произнёс Мартин. — Оставаясь здесь, вы никому не помешаете и избавите меня от беспокойства за вас.

— Не нужно обо мне беспокоиться, — брошенная на кровать щётка для волос удивительным образом перелетела через спинку и со звонким стуком упала в углу покоя. — Я в состоянии сама о себе позаботиться. Я же не пленница? — уточнила она, глядя на мужчину, бочком продвигаясь мимо него.

Он отрицательно качнул головой, следя за передвижениями неугомонной гостьи.

— Мне завтра нужно быть в Лондоне, — твёрдо сказала она, возвращаясь к саквояжу, забрасывая в него щётку, торопливо сворачивая вчерашнее измятое платье. — У меня намечена встреча.

— С кем? С графом Мюраем? — не прятал он сарказма.

Очень смешно! — обернулась Ольга на мужчину, прожигая его взглядом

— Когда вы едете? — укладывала свёрток в саквояж. — Я должна закончить эскизы картины. Впрочем…

Мартин растянул губы в ухмылке:

— С доктором? Конечно… С тем шотландцем.

Щёки Ольги зарделись, ноздри раздулись. Мужчина выводил из себя.