Книга Кьяра и Франческа, или Бал для Золушек, страница 41 – Салма Кальк

— Гамбино, ты, что ли? — вдруг спросил парень.

Октавио пригляделся получше против солнца… смерть господня, это же Джанлука Престо, проще говоря, Гусь. Пять лет в одном классе, чтоб ему. Из тех, кто всегда был при карманных деньгах и тёмных историях, любитель потрясти младших и позажимать девчонок в углах. И Гусь-то потому, что всегда выходил сухим из воды. Учился едва-едва, но говорил, что ему это без надобности, и всё, что в жизни нужно, он давно уже выучил. Октавио с ним никогда не дружил и в дела его не лез, но и против него тоже не нарывался — спокойнее было. Интересно, а здесь он что делает?

— И тебе привет, — кивнул Октавио, подал руку — как-никак, знакомы.

— И чего это ты прямо на солнышке-то? Неужели деться больше некуда?

Так-то да, все приличные люди под крышами. И ещё с час так будет, пока жара не спадёт. Но у него-то дело! Не рассказывать же…

И тут вдруг Октавио углядел на правой руке Гуся, между большим и указательным пальцем, крошечную татуировочку — синяя креветка. Оп-ля, так это же… он из тех самых, что ли? Которые ищут Франческу?

— Знаешь, у меня печаль. Я остался без работы, — сказал Октавио первое, что смог придумать. — Без крутой работы, лучше уже не найду.

— Где это ты работал? — сощурился Гусь.

— Да тут неподалёку. Палаццо Эпинале — слышал?

— Ну, слышал. Только не верю, что ты там работал, туда хрен попадёшь.

— Кому хрен, а у кого родня.

— И кто у тебя там?

— Дядя родной.

— Да не ври, какой ещё дядя!

— Обыкновенный. Ты, может, даже помнишь моего кузена Джанни, он на два класса старше учился, так это его отец. Крутой повар, между прочим. Готовит элитную жратву для его высокопреосвященства и других важных шишек.

— А ты там что делал? Тоже жратву готовил? Или тарелки за дядей мыл? — ухмыльнулся Гусь.

— А я в службе безопасности работал, — Октавио картинно вздохнул.

— Врешь, — покачал головой одноклассник. — Они там крутые и нос дерут будь здоров.

— Ну, нос-то драть и я могу, да зачем теперь уже?

— И где ты накосячил?

— Да я не накосячил, просто нам с командиром понравилась одна и та же девушка.

Чистая правда, если что. Все знают, что Гаэтано на него из-за Франчески всех собак спускает, каких только может.

Джанлука заржал так, что аж пополам сложился.

— Ну ты ври, да не завирайся! Все знают, какой у вас командир, тебе до него — как до Африки пешком, по воде аки посуху!

— Так я ж не про монсеньора, — Октавио спокойно пожал плечами. — До него, как до неба, это точно, у него и девушки такие, что лучше не надо, что с ними делать-то потом? Я про его второго заместителя.

— Это который молодой, как его, Манфреди?

— Именно, — скривился Октавио.

Вспомнил, как тот к нему на танцах неделю назад прикапывался, и скривился.

— Это больше похоже на правду, — кивнул Гусь. — Слушай, раз ты такой сейчас весь безработный, может, услугу окажешь? Не просто так, ясное дело. Колёса у тебя, кстати, неплохие. Видимо, и впрямь работа хорошая была.

— Работа — лучше не бывает, — совершенно честно сказал Октавио. — Платили хорошо, а жилье и жрачка на халяву. Где ещё такое найти?

— Прямо такое, наверное, нигде, а если ты готов покрутиться и заработать — так отчего нет?

— Знаешь, у меня сейчас предложений-то нет, поэтому ты хотя бы расскажи, я послушаю. Подойдёт — отблагодарю.

— Поехали со мной, там на тебя посмотрят и решат — подойдёшь ты или нет. Но если не подойдёшь — уж не обижайся.

— Да какая тут обида, всё по-честному.

Гусь отошёл за угол и вернулся со скутером.

— Держись за мной, — сказал только, сел и стартанул.

Октавио ничего не оставалось кроме как сесть и поехать следом.

Они довольно долго крутились по улицам, а потом приехали в район креветочной главной базы — Октавио в последний раз тут дежурил позавчера и район этот в принципе себе представлял. Маленький бар не был их главной точкой, так, ерунда, и тот человек, который их там ждал, большим начальником не выглядел.

— Вот он, — Гусь кивнул на Октавио мужику за столом.

Тот был коротко стрижен и коренаст, и выглядел старше не только Гаэтано, но и монсеньора с доном Лодовико.

— Доброго дня, — кивнул Октавио.

— Это дон Пирелли, — Гусь отодвинул стул и сел.

— Присаживайся, чего стоять? — кивнул дон Пирелли.

Глаза у него были маленькие и угольно-чёрные. Октавио прямо физически чувствовал, как взгляд этих глаз его ощупывает. Он тоже сел, и местная девушка принесла им кофе.

— Неужели правда Манфреди вышвырнул тебя с работы?

— И даже не поморщился.

— И ты теперь зол на него?

— Я зол на себя. Девушки приходят и уходят, а такой работы я больше нигде не найду.

— Почему же? Если ты такой ценный кадр, то глядишь, и найдёшь.

— Я обычный. Ну да, кое-что знаю и умею. Но немного.

— И готов работать против своего бывшего шефа?

— Не хотелось бы. У меня там родственник. Монсеньор, конечно, приличный человек, но вспыльчивый. Вдруг дяде за меня достанется?

— А откуда он узнает?

— Мало ли. Вы ж явно не просто так меня расспрашиваете. Да и на моей памяти не раз туда пытались подобраться, да обломились. Дон Вентурини вон регулярно пытается.

— Наслышан, — буркнул дон Пирелли. — На самом деле я и не знаю даже, нужен ты такой нам или нет. Ну да, ты, я думаю, что-то знаешь, но говорить не особо хочешь. А если даже и скажешь — а ну как соврёшь?

— Заинтересуете — не совру, — пожал плечами Октавио.

Дверь открылась, внутрь вошёл ещё один парень — молодой, не старше их с Джанлукой. Подошёл, глянул на Октавио.

— Ну точно, это он! Он был тогда с тремя девками, одна из которых наша.

— С какой это вашей девкой я, интересно, был?

— А вот с такой, фиолетовой! Чего его слушать, сейчас наврёт с три короба.

Парень был худой, футболка на нём так и висела, да и штаны тоже, и шлёпанцы какие-то на босу ногу. Если бы Октавио в таком виде на работе кто из начальства увидел — наизнанку бы вывернули. Но татуировка у парня была на месте.

— Да если и был, то что? Чем вам девка не угодила?

— Раз ты, говоришь, ищешь работу, так расскажи нам про девку-то. Девка нам очень интересна, — дон Пирелли прямо впился взглядом в Октавио.

Правда, однажды, когда он реально накосячил, и его распекал дон Лодовико, было ещё страшнее. Это было в ту грустную пору, когда его нога была в гипсе и он сидел в приёмной, вместо секретаря, пока дон Дзани был в больнице. И капитально напутал с документами — не туда отослал. Думал тогда — дон Лодовико его на месте пришибёт, а сначала ложкой заживо съест.