Онлайн книга «Королевская лилия»
|
– Добрый день, – стараясь контролировать дыхание и незаметно почесывая искусанные бока, сказал он. – Огоньку не найдется? Где-то он слышал эту фразу. В кино? Владимир вздрогнул от неожиданности, обернулся и, с трудом скрывая недовольство, спросил: – А ты что тут делаешь? – Да я тут Дибичам помогал. Аркадий попросил. – А… Владимир протянул пачку сигарет. – Бери. Закурив, Округин уселся на лавочку и поинтересовался: – А ты что, днем спать не любишь? Он хотел добавить «или домой не тянет?», но не решился. У тюленя и так до крайности невеселый вид, зачем его добивать. – Да так… не тянет домой, – вдруг услышал жалостливый Округин. Владимир покосился на него и пояснил: – Август уже. Скоро начнет холодать. Хочу насладиться последним теплом. Ишь ты, какой сентиментальный! – Ага. Я тоже, – зачем-то соврал он, лихорадочно соображая, как начать разговор на волнующую его тему. – А ты надолго задержаться думаешь? – поинтересовался Владимир, и Алексей насторожился. Прощупывает, насколько опасен для него внук убитого? – Уеду через пару дней. В воскресенье юбилей Ады Львовны. Надеюсь до этого знаменательного дня избавить вас от своего присутствия. Владимир затянулся и помотал головой. – Да я просто так спросил. Ага. Верю. – Наоборот, хотел предложить остаться. Никто не будет против, я думаю. Макара Иваныча все уважали. Сейчас или никогда. – Так ты из уважения мою подпись под заявлением подделал? – Что? Вид у тюленя был растерянный, но совсем не испуганный. Алексей смотрел, не отрываясь. Ну и что ты имеешь мне сказать? – Ты об отказе от вскрытия? – Ну да. – А это важно? Округин почувствовал, что начинает закипать. – А ты считаешь это нормальным? Подделывать подпись под документом? – Нет, вообще-то не считаю. Просто… Нам сообщили, что никто из родственников приехать не сможет. Надо было решать. Стас сказал… Еще и Стас? Очень интересно. – Что же сказал Стас? – Что вскрытие делать ни к чему. И так понятно, что Макар Иванович умер от сердечного приступа и… просто от старости. Мол, надо от вскрытия отказаться из уважения к старику. Заявление мог подписать только кто-то из родственников, ну мы и… – А почему именно ты подделывал подпись? Тюлень моргнул и уставился испуганно. Прошибло наконец? – Не знаю… Стас сказал: «Подписывай быстрей». – И ты подписал. – Ну да. Не было же другого выхода! – А где вы образец подписи взяли? – Стас просматривал бумаги Макара Ивановича. Нашел какой-то документ с твоей подписью. Или письмо… Они еще и в бумагах рылись? – Понятно. Тебе сказали «подписывай», ты и подписал. – Слушай. Я не думал, что совершаю что-то… нехорошее. – Кто спорит. Подделка подписи – дело благородное. – Да, черт возьми! – заорал Владимир и вскочил. – Я хотел помочь! Тебя же не было! Никто из родственников явиться не удосужился! Только деньги прислали! Мы занимались всем сами! Отец, Стас и я! Мне сказали, что это правильно! И я подписал! Можешь на меня в полицию заявить! Владимир весь пылал негодованием. В самом деле возмущен или играет? Алексей посмотрел на злое лицо тюленя и внезапно понял, что готов ему поверить. – Владимир, не горячись. Пойми и меня тоже. Вы же не предупредили. Я прошу акт вскрытия и узнаю, что сам подписал отказ. Чувствовал себя полным идиотом. Тюлень попыхтел еще немного и сел. – Не уверен, что должен просить у тебя прощения. Мы хоронили твоего деда вместо тебя и сделали это… как смогли. Какие могут быть претензии? Алексей смотрел на тюленя, курил и думал. Если Владимир ни при чем, значит, его использовали вслепую. Кто? Станислав или Евгений Аристархович? Впрочем, не рано ли вычеркивать тюленя из списка? – Ты давно женат на Анжеле? Владимир посмотрел на него, как на сумасшедшего: – При чем тут Анжела? – Да просто хочу тему сменить. – А я не хочу. – Почему? Тюлень потушил сигарету и встал: – Не люблю обсуждать свои семейные дела с посторонними. Спокойной ночи. Он быстрыми шагами пошел к дому. Алексей посмотрел ему вслед. А у тюленя, оказывается, есть характер! Только непонятно, хорошо это или плохо. Едва Алексей, оставшись один, снова закурил, из-за елок вылезла Полина. Когда она уселась рядом, он вдруг понял, что успел ужасно по ней соскучиться. – Ну, как успехи? – спросила она, оглядываясь. – Чего вы тут орали? Я думала, сейчас все сбегутся. – Выясняли, кто благородней. Тот, кто подделывает подписи, или тот, кто не приезжает на похороны собственного деда. – Ну и как? Выяснили? – Получается, Владимир подделал мою подпись из лучших побуждений. – Ты ему не веришь? – Как ни странно, верю. И это меня пугает. – Почему? Полина незаметно прижалась к нему теплым боком. Он обнял ее за талию. – Фиговый из меня сыщик получается. Вернее, не получается. Я слишком доверчивый. Не умею распознавать игру. – Неправда. Все не так. Просто ты чувствуешь, что Володя не может быть преступником. Он не такой. – Ты что-то выяснила? Полина вздохнула: – К сожалению, не так много. Анжела – крепкий орешек. Меня насторожили только две фразы. Когда она говорила, что ты ей нравишься… Так это она о нем говорила? – Она произнесла «он мне вообще не» и не закончила фразу. Остановилась и поправилась. – Это я слышал, – неосторожно сказал он. Полина вытаращила глаза: – Правильно ли я поняла? Ты нас подслушивал? И сделала лицо учительницы, застукавшей двоечника со шпаргалкой. – Можно сказать и так. Сначала не понял, что ее собеседник – ты, а потом… Округин состроил козью морду. – Стало интересно? – Не то чтобы… |