Онлайн книга «12-й Псалом сестры Литиции»
|
Увидев плакаты и толпу монашек, скандирующих «Дима!», Святоша на некоторое время столбенеет и бормочет: – Надо забирать тебя скорей… Ага. Увозить за сто морей. И … Тьфу, черт. Девяностыми пахнуло. – Где же комиссия и деканат? – Настроение преотличное. Я не только выучил весь талмуд. Мне кажется, я даже несколько собственных молитв придумал. Я уверен в собственных силах, как никогда. Но ненадолго. Костик достаёт палку. Длинную такую, шест называется. С двумя бубенчиками на конце. Страшновато, но не будет же он меня бить? Скидываю всю мешающую одежду, кроме подштанников и нижней кофты. Девочки торжественно кричат. Святоша надел свободные черные штаны и безразмерную рубаху до колен с мелкими черными пуговками. И очень смахивает на азиатского лазутчика. Он поджимает губы и перехватывает оружие: – Коснусь вас три раза шестом, и вы не справились, сестра Литиция. – Всегда готов, – козыряю противнику, перекатываясь с носка на пятку. Посмотрим, кто кого, чтоб тебе всю жизнь сны эротические снились. Ну, погнали! Свисток. Первая минута матча! – Псалом № 12, – приказывает Святоша. Доколе, Господи, будешь забывать меня вконец, доколе будешь скрывать лице Твое от меня? Послушно вывожу я первые строки. Константин метко бьет меня по руке. УУУУ, упырь! От следующего удара я уворачиваюсь. Третий пропускаю. Плечо визжит болью. – Продолжайте, сестра Литиция, – доминирует Святоша, обходя меня по кругу. Даже времени возмутиться не дает. Доколе мне слагать советы в душе моей, Скорбь в сердце моем день (и ночь)? Верчусь за ним, как зверь в клетке. Опять получить ой как не хочется. И дело даже не в свободе, работе или достоинстве. А просто больно! Доколе врагу моему возноситься надо мною? Призри, услышь меня, Господи Боже мой! Успеваю отпрыгнуть от следующего удара. И пока Святоша замахивается, убегаю в другой конец зала, ныряю в дверной проем. А бегаю я отлично. Это профессиональное. Этому каждый игрок сборной учится во вторую очередь. Просвети очи мои, да не усну я сном смертным; Да не скажет враг мой: "я одолел его". Да не возрадуются гонители мои, если я поколеблюсь. Костик презрительно кривит рот. Я выглядываю из коридора и скороговоркой заканчиваю: Я же уповаю на милость Твою; Сердце мое возрадуется о спасении Твоем; Воспою Господу, облагодетельствовавшему меня, (и буду петь имени Господа Всевышнего). Последние слова сливаются в шипение. Но я успел. УСПЕЛ!!! Выкусите все! Лукреция у противоположной стены громко кричит: «УРА!!!». Балаклавы девочек дружно летят к потолку! Жозефина пускается в победные пляски. А вот на это лучше не смотреть. С другой стороны, аппетитно трясется… У Святоши аж челюсть скрипит. Он корчит кисло-лимонную гримасу, упирается шестом в пол, укладывает на него обе ладони и говорит: – Неплохо. Два касания есть. Одно осталось. Но больше вам не убежать. Представьте, что вы ограничены пространством, сестра Литиция. К примеру, два на два метра. – Что не так-то?! Покажите распоряжение, где написано, что нельзя убегать от одержимых?! – я возвращаюсь в зал и сглатываю. Предвкушаю, как меня сейчас по полу размажут. Со стороны монашек летит свист и возмущение. Девочки мои, болеют за меня всей душой. Я обязан справиться! Но какие, к чертям, ограничения?! – На мой взгляд, это вообще единственно верный вариант действий! Я и молитву дочитал и жив остался! А… – Псалом № 90. В случае повторного побега, проверка не засчитывается, – строго говорит этот КОНСТАНТИН. Отныне в моем лексиконе это не имя, а мат. И не тот, на котором отжимаются. Отжимаются, точно! Живущий под кровом Всевышнего, под сенью Всемогущего покоится, Святоша метко бьет меня по лодыжке. Мне бы отпрыгнуть, но 90-й псалом заучивал отжимаясь. Поэтому послушно валюсь на пол. И отжимаюсь. Говорит Господу: «Прибежище мое и защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!» Секундная передышка и удивление заканчивается. Святоша берет себя в руки и замахивается. У меня глаз на затылке нет. Но крики: «Берегись!» подсказывают, когда стоит откатиться. И шест уходит «в молоко». Он избавит тебя от сети ловца, от гибельной язвы, Перьями своими осенит тебя, и под крылом Его Будешь безопасен; щит и ограждение – истина Его. Решил больше не отжиматься и копить силы. Мало ли экзаменатор запросит еще несколько тестовых билетов. Сажусь на корточки и слегка сгибаю руки в локтях. Тело соглашается, что это похоже на отжимание, и мозг самостоятельно воспроизводит следующие строки: Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем, Язвы, ходячей во мраке, заразы, опустошающей в полдень. – Поразительная небрежность! – раздаётся под ухом, – И вас не смущают читать молитвы в подобной позе? С каких пор вообще он бьет женщин?! Вот упырь! Открываю рот, чтобы ответить. Но шест мелькает в сантиметре от носа, а губы автоматически выдают родной матерный вместо Священного текста. Тысяча чертей! Исправляемся: Падут подле тебя тысяча и десять тысяч одесную тебя; Но к тебе не приблизятся: Только смотреть будешь очами твоими и видеть возмездие нечестивым. Удачная подсечка, и Святоша валится рядом со мной. Признаю, я не силен в бою на шестах. Да и вообще в бою. Зато я преотлично работаю ногами. От удара по кадыку экзаменатор хрипит и дергается. Звук – слаще финального свистка. Ибо ты сказал: Господь – упование мое», |