Книга Однажды в Калифорнии, страница 48 – Морвейн Ветер

Раньше, чем мексиканка скрылась за дверью, он заговорил.

– Знаешь, Дженнифер, в прошлый раз мы поговорили не очень удачно.

Дженнифер, не обращая внимания на его слова, вышла в коридор.

– Неудачно – не то слово, – бросила она на ходу.

– Согласись, ты была не права.

Дженнифер стиснула зубы, но промолчала. Всё так же не говоря ни слова, она открыла дверь в кабинет и, подойдя к письменному столу, примостилась на самый край.

– Сегодня ты трезв? – спросила Дженнифер, невольно скрещивая руки на груди, будто пытаясь отгородиться.

– Я и тогда был трезв, – огрызнулся Джеймс.

– Джеймс, я не знаю, что ты принимаешь, но это херня. Я бы не хотела, чтобы ты на неё подсел.

– Не лезь не в своё дело, Лоусон!

Дженнифер молча смотрела, как глаза Пауэра наливаются злостью.

Джеймс подошёл почти вплотную. Дженнифер втянула воздух ноздрями – запаха алкоголя действительно не было. Впрочем, как и в прошлый раз.

– Что тебе надо, Джеймс?

– Я хочу дать тебе шанс.

– Да ну?

– Если ты скажешь этому чёртову итальянцу, что мы работаем только вдвоём, то всё ещё может быть как раньше, – Джеймс подошёл ещё ближе и скользнул кончиками пальцев по щеке Дженнифер.

Дженнифер закрыла глаза.

– Тебе так нужна эта сделка? – спросила она тихо.

– Не только сделка, Дженнифер. И ты тоже. Конечно, тебе придётся извиниться за то, что ты сделала.

Дженнифер сжала его руку и, легко скользнув в сторону, обошла стол с другой стороны.

– А что я сделала, Джеймс? – спросила она и опустила ладонь на рукоятку верхнего ящика стола.

– Ты сама знаешь, Дженнифер, – сказал Джеймс и улыбнулся – ослепительно, как улыбался всегда. – Ты обидела меня. Хотела сдать полиции. Хотела рассказать им про нашу любовь так, как будто… Как будто это грязь.

Он шагнул вперёд, намереваясь обойти стол, но Дженнифер рванула руку вверх, и в горло Пауэру уставилось дуло пистолета.

– Ещё один шаг в мою сторону, и полиции я буду рассказывать совсем другое, – сказала Дженнифер всё так же тихо, – извини, Джеймс, но ты утратил эксклюзивное право трахать меня и мой мозг.

Джеймс усмехнулся и покосился на пистолет.

– Ты больная, – бросил Джеймс, но в голосе его отчётливо читалась нервная дрожь.

– Да, Джеймс, я больная. Так что не сомневайся: если будешь меня нервировать – пальну.

Дженнифер отошла на два шага назад.

– Одумайся, что с тобой станет без этого мексиканца? Я же тебе этого не забуду, Лоусон.

– Мертвецы обид не помнят.

– Насмотрелась вестернов, мелочь?

Дженнифер молча опустила пистолет и нажала на курок. Громыхнул выстрел, и Пауэр скорчился от боли, зажимая двумя руками кровоточащее бедро и матерясь.

– Я могу очень, очень долго терпеть, Джеймс, – сказала Дженнифер, перемещая пистолет чуть вправо и целясь в другое бедро. – Но ты напрасно думал, что меня нельзя довести.

На секунду она приподняла взгляд на лицо Пауэра и снова посмотрела на свою цель.

– Сейчас ты доползёшь до выхода и уберёшься отсюда. Или я продолжу.

– Ты… – Джеймс задохнулся, – посмотри мне в глаза.

– Нет, – Дженнифер взвела курок.

Джеймс смотрел на неё несколько секунд, а потом медленно пятясь и подволакивая одну ногу, стал отступать к двери.

Он вышел, а Дженнифер ещё несколько минут стояла неподвижно, держа дверь на прицеле, и только когда из-за окна раздался рёв мотора, упала в кресло и положила пистолет на стол. Пальцы мелко дрожали.

Ещё минута – и в комнату ворвалась перепуганная Урсула.

– Мисс Лоусон, я вызвала полицию!

– Напрасно. Будешь объясняться с ними сама.

– Но…

– Урсула, где мой скотч?

– Мисс Лоусон…

Дженнифер зыркнула на неё так, что мексиканка резко замолчала и покачала головой.

Она скрылась за дверью, а через пару минут вернулась с одним единственным полным стаканом, который Дженнифер осушила залпом.

– Спасибо, – сказала она, – иди.

Оставшись в одиночестве, Дженнифер стала думать.

Джеймс сказал правду – он не успокоится никогда. И Серхио тут не при чём – даже если бы мексиканец был рядом, Джеймс был попросту опасен.

Подумав, Дженнифер открыла ноутбук и набрала письмо:

«Предлагаю начать пробы с понедельника».

Ответ пришёл к вечеру:

«Сonsentire».

Дженнифер вздохнула с облегчением и стала собирать вещи. До отъезда оставался один день.

Билеты Дженнифер взяла на вечер воскресенья – хотелось убраться из города пораньше, но нужно было попрощаться с некоторыми людьми, которых она могла бы назвать «почти друзьями».

***

Серхио сошёл с самолёта, но душа его осталась витать в облаках. Он улыбался с того самого момента, когда капитан объявил «el avión llegó a Los-Angeles».

Стоя на таможенном контроле, он едва не пританцовывал, потому что на сей раз прибыл вполне легально, а выйдя за ворота, решительно отодвинул в сторону таксистов и направился к платной автостоянке, где оставил свой Форд. Форд, который подарила Дженнифер – от этой мысли тоже хотелось улыбаться.

Новенькая шёлковая рубашка приятно облегала плечи – за всё время в Лос-Анджелесе он так и не удосужился обзавестись своим гардеробом, теперь же заботливая донна Розалия снабдила его тремя чемоданами всего, что могло пригодиться в случае засухи, заморозков, ливней, урагана и даже ядерной зимы. Серхио не без труда запихнул увесистый чемодан в багажник – донна Розалия грозилась прислать следом ещё два – и уселся за руль.

Сеньор Моралез тоже встретил сына милостиво – конечно, подзатыльник выдал, но тут же расцеловал в обе щеки. После долгого и эмоционального объяснения, в котором оба без конца перебивали друг друга, и никто не мог ничего договорить до конца – Серхио наконец получил финальную версию приговора: он мог убираться на все четыре стороны, если обещал не попадаться на глаза ни сеньору Васкесу, ни его несчастной дочери. А кроме того – и в этом сеньор Моралез был непреклонен – Серхио должен был остаться на день рожденье донны Фернанды, сестры сеньора Моралеза – и там объявить о помолвке.

Дон Педро предлагал Серхио на выбор три кандидатуры невесты – все три молодые и симпатичные, и двух Серхио даже частенько видел в гостях у Моралезов до отъезда. «Мне нужны внуки!» – сказал дон Педро твёрдо, прежде чем Серхио успел что-то возразить, и тут же добавил: – «Не обязательно завтра. Но если со мной что-нибудь случится, я хочу знать, что мой сын женится и продолжит мой род». Серхио вздохнул. Жениться, конечно, не хотелось. Но, с другой стороны, перспектива выглядела настолько далёкой, что вполне можно было бы пойти на уступку отцу и объявить о помолвке. В конце концов, он сам понимал, что когда-нибудь придётся завести детей – желательно, правда, очень не скоро.