Книга Танго алого мотылька. Том 2, страница 43 – Морвейн Ветер

– Тебе не нравится Бастьен? – Рей поднял брови, после всех восторженных рассказов о наставнике несколько удивлённый такой новостью.

– Это трудно объяснить, Рей. Просто мне кажется, он уже научил меня тому, чему мог. Я признательна ему, но мне нужно идти вперёд.

– Хорошо. Разузнай, кто тебе подойдёт, я договорюсь и оплачу.

С персоной нового наставника Кирстин определилась к концу июля – она уже знала, к чему у неё лежит душа, но решиться самочинно перейти на новый этап сходу не могла.

Это был итальянский скульптор Марко Грава, как и она сама предпочитавший чистую классику и тоже работавший в мраморе – что и стало причиной такого выбора. Кирстин, однако, вовсе не была уверена, что человек этого уровня согласится бросить всё и примчаться к ней в Париж. Скорее всего, речь имело смысл вести только о том, чтобы, напротив, сама Кирстин переехала в Милан, причём уроки, возможно, теперь нельзя было бы вести на дому. Как отреагирует на подобные новости Рей, Кирстин не могла и представить.

Она вооружилась досье и фотографиями работ, потому как знала, что Рей любит тщательный подход, и отправилась «делать доклад».

Рея в кабинете она, тем не менее, не застала. Тот сидел на террасе, смотревшей на парк, и курил. Судя по количеству окурков в пепельнице – уже не один час.

– Не знала, что ты куришь, – сказала Кирстин, осторожно присаживаясь в кресло напротив.

– Да. Ты ещё многого не знаешь обо мне, – машинально ответил тот.

– Ты ничего не рассказываешь. Ты даже возраст свой не хочешь мне говорить.

Рей отвернулся и, помолчав, произнёс:

– Мне тридцать лет.

Какая-то странная горечь звучала в его словах, так что Кирстин захотелось подойти и обнять его. Однако она замешкалась.

– Тридцать… подожди. Йонас говорил, «нет и тридцати»… правда, это было почти… год назад. Вот чёрт. Когда у тебя день рождения, Рей?

– Сейчас.

Кирстин покраснела.

– Подарок я вручу завтра, – трагическим голосом произнесла она и, оставив бумаги на столе, переместилась ближе к Рею. Опустилась на пол, в движении раздвигая его колени, и устроилась между них.

– А пока могу только извиниться за свой идиотизм.

Рей без тени радости смотрел за её манипуляциями, и, судя по всему, даже после нескольких поглаживаний не был возбуждён.

– Я тебе надоела, да? – расстроено поинтересовалась Кирстин и просто опустила голову ему на бедро.

Рей ещё мгновение смотрел на неё.

– Знаешь, у меня странное чувство… Как будто я на поезд не успел, – наконец сказал он. – Так и не сделал ничего из того, что хотел. Когда смотрел в кино, как люди страдают из-за того, что им тридцать лет – мне было смешно. Но, может, именно потому, что нам тут и там насаждают мысли о том, что мы должны что-то сделать к тридцати годам, я не могу не сравнивать: каким я видел этот день – и какой он сейчас.

– Если честно, я вообще удивлена, что ты сегодня один.

– Я думал устроить вечеринку на яхте, но утром понял, что не хочу никого видеть.

– Даже меня?

Рей помолчал. Вместо ответа он провёл пальцами по щеке Кирстин и запутался в волосах.

– Пойдём в спальню, – попросил он.

Кирстин кивнула. Забытые бумаги остались лежать на столе, и они вернулись в дом. Кирстин заметила, что, оказавшись в спальне, Рей вначале отключил камеры – чего не делал практически никогда – а потом уже начал её целовать. Жадно, как будто умирал от жажды и силился насытиться влагой с её губ.

– Десять минут, Кристи, – попросил он, – ты тоже можешь пойти в душ.

Кирстин кивнула и скрылась за одной из дверей – а Рей отправился за свою.

Они вышли практически одновременно, и улыбка заиграла на губах Кирстин, когда она разглядывала гибкое тело Рея, приближавшееся к ней.

Рей заключил её в объятия и снова принялся целовать – сначала в губы, затем спустился вдоль шеи к плечам. Поцелуи его становились всё быстрей, пока некоторые не стали превращаться в укусы.

Кирстин не противилась, лишь прогибалась, подставляясь его губам, и гладила Рея по спине, постепенно начиная впиваться в неё ногтями. Она тяжело дышала. Возбуждение разливалось по животу. Ей всегда хватало нескольких секунд – прикосновения Рея действовали на неё как волшебство.

– Свяжи меня, – прошептал Рей.

Кирстин на несколько мгновений заледенела и, чуть отодвинувшись, с удивлением заглянула ему в глаза.

– Рей?

– Ты слышала, – Рей поцеловал её, – я хочу принадлежать тебе. Завтра будет поздно. Это – последний шанс.

Кирстин видела по его глазам, что это не просто блажь. В зрачках Рея поселилась тоска. Пустота, зиявшая внутри него, выглядывала наружу, и он хотел, чтобы кто-то заполнил её. «Не кто-то, – поправила себя Кирстин, – я».

Эта мысль возбудила её сильнее, чем любые прикосновения или слова.

Она толкнула Рея к кровати, и, упав на спину, тот мгновенно вытянул руки над головой. В позе Рея чувствовалось напряжение, но он явно не собирался отступать.

Кирстин опустилась на его бёдра верхом и принялась целовать грудь, спускаясь вниз. Надолго задержался на животе – целовать подрагивавшие мышцы пресса она особенно любила. Кирстин собиралась спуститься ниже, но Рей придержал её за плечи и шепнул:

– Потом.

Кирстин встала, подошла к комоду, где Рей хранил галстуки и вытянула из ящика один. Снова оседлав любовника заставила его поднять руки вверх и несколькими движениями затянула узел, оплетя галстуком руки и столбик кровати.

Рей выгнулся, подаваясь навстречу, когда Кирстин отстранилась от него, но та лишь запечатлела на его губах лёгкий поцелуй. Кирстин покачнула бёдрами, плотнее прижимаясь к напряжённому бугру между его ног. Закусила губу и застонала, сходя с ума от неожиданной близости, связавшей их. Взявшись за член Рея одной рукой, она несколько раз с силой провела по нему, а затем приподнялась и насадилась одним рывком. Оба задохнулись от накативших на них ощущений.

Рей, лежавший под ней, выгнулся дугой. Руки его натянули путы в попытке подхватить девушку за бока.

– Рей… – прошептала она.

– Медленно, – попросил тот.

– Хорошо.

Кирстин застонала и, едва заметно покачивая бёдрами, принялась целовать его шею и плечи. Она старалась прочувствовать каждое мгновение, сорвать с губ Рея каждый вдох.

Наконец сдерживаться уже не было сил, и Кирстин качнула бёдрами, заставляя Рея покинуть её тело почти целиком, и тут же, толчок за толчком принялась насаживаться назад. Рей под ней обмяк, тоска медленно покидала его глаза, сменяясь расслабленным наслаждением, и это вдохновило Кирстин, как не могло ничто другое. Сердце готово было выпрыгнуть из груди. Тело Рея покрыла испарина, а пальцы с такой силой сжались в кулаки, что оставили на ладонях алые бороздки – но боли он чувствовать не мог.