Книга Некробудни. Смерть — не оправдание, страница 60 – Купава Огинская

— Девчонка, которую ты поймала, где она сейчас? — зашел он с другой стороны.

— А я кого-то поймала? — спросила нагло, даже не стараясь больше играть.

Он рванулся ко мне, протягивая руку сквозь прутья, я отшатнулась.

— Полегче, пожалуйста. Я же могу решить, что вы враждебно настроены, испугаться и учудить что-нибудь.

— Ты лишена магии, — мрачно напомнил командор.

— Это пока. Вот снимут с меня эти браслетики…

Хриплый тихий смех оборвал меня на полуслове. Я с недовольством исподлобья глядела на веселящегося командора.

— Надеешься отсюда выйти?

— Градоправитель…

— Мальчишка мне не указ. Он не может идти против закона.

— А вы, значит, можете?

— В Кеменске закон — это я.

На какое-то время я просто потеряла дар речи от невероятных размеров его раздутого эго, а когда вновь смогла говорить, спросила:

— То есть значит ли это, что смерть в Кеменске — я?

Командор не оценил моей попытки забраться на его пьедестал и вновь вернулся к вопросу, на который так и не получил ответа.

— Где девчонка?

Мы стояли друг напротив друга. Он был выше меня на полголовы и почти в два раза шире в плечах, и разделяла нас лишь дверь камеры. Не самый надежный барьер, но командора он удерживал.

Может быть, ему было лень возвращаться и искать ключи, а может, он просто не хотел марать о меня руки, но дальше угроз дело не пошло.

— Ты можешь рассказать мне все, что я хочу знать, и тогда умрешь быстро, — наконец предложил он.

— Предложение настолько щедрое, что я просто не могу его принять. Я лучше пыток подожду.

Командор ушел и вернуться не обещал, но ближе к полуночи, когда рабочий день давно закончился, в коридоре вновь раздались шаги.

Заслышав многообещающий шум, я быстро вытряхнула из рукава запонку, приложила ее к широкому обручу наручников, примеряясь. И, не сильно размахнувшись, ударила запонкой о сталь.

С негромким хлопком заклинание активировалось. Я обожгла пальцы и запястье, а руны, вырезанные на наручниках, вспыхнули и за несколько мгновений потеряли четкость и свою силу.

Подобные подавители очень хорошо перекрывали любой контакт с магией, но были неспособны выдержать магическую атаку извне. Это знал любой стражник… и каждый, кто имел честь проходить практику в управлении городской стражи. При условии, конечно, что куратор ему попадался толковый. Мне с этим в свое время очень повезло.

Когда дверь в мою камеру открылась и в проеме показались две фигуры, я без раздумий использовала сразу шестое заклинание упокоения из своего дипломного списка.

Парни в форме городской стражи как подкошенные свалились на пол, и я, звеня наручниками, не без труда втащила их внутрь. Пока снимала с пальца одного из них кольцо, открывающее наручники, прислушивалась. В коридоре было тихо.

Меня считали настолько неопасной, что на убийство отправили всего двоих.

Осторожно выглянув из камеры, я убедилась, что меня не поджидает неприятный сюрприз, и вернулась к полуобморочным убийцам, осторожно прикрыв за собой дверь.

— Ну что, мальчики, поговорим?

В себя они приходили слишком долго, и меня это нервировало. Потому, когда один из них решил меня атаковать, я без всякой жалости использовала на нем восьмое заклинание упокоения из дипломного списка.

Просто психанула.

— Теперь его не допросить, — вздохнула я, потыкав в безвольное тело носком сапога. — Надеюсь, ты больше дорожишь своей жизнью?

Второй стражник с ужасом смотрел на тело подельника, кажется, он действительно решил, что тот мертв. У меня и самой появилось опасение, что я перестаралась и убила человека, но проверять это сейчас было неразумно.

Парень должен был думать, что я совсем безжалостная, и бояться меня.

— Что… что вы хотите? — спросил он дрожащим голосом, не в силах отвести взгляд от распростертого на полу тела.

— А ты мне нравишься! — радостно произнесла я.

Радость моя длилась недолго. Сговорчивый стражник совсем ничего не знал: командор его в противозаконные дела не посвящал, только отдавал приказы.

Даже после моих неумелых пыток от слов своих он не отказался. Три последовательно использованных заклинания, второе, третье и четвертое, произвели на стражника неизгладимое впечатление. Парень обмочил штаны, разрыдался, умолял перестать и клялся всем без разбора, что ничего не знает.

Единственной полезной информацией были имена всех замешанных в преступной деятельности стражников.

Их оказалось девять, и все я постаралась запомнить.

— Я… я могу записать, — предложил он, неожиданно взбодрившись. — Сейчас принесу бумагу.

— Подожди, подожди, — велела я, и он замер, с ужасом глядя на меня. — Еще что-нибудь интересное знаешь?

Стражник замотал головой, утирая сопли рукавом кителя.

— Ты же понимаешь, что, если соврал мне сейчас, я узнаю об этом? — Пожалев о том, что я не умею давить на людей как Ануш, я присела перед парнем на корточки и потрепала его по голове, очень надеясь, что у него от моего прикосновения сердце остановилось. — Конечно, я очень расстроюсь. И знаешь что?

— Что? — едва слышно выдохнул он.

— Я приду к тебе, и ты очень сильно пожалеешь, что меня расстроил. Понял?

Судорожно всхлипнув, он кивнул.

— Но я правда ничего больше не знаю.

Рассеянно пожалев о том, что все же не умею вести допросы, я без всякого сочувствия использовала на парне седьмое заклинание упокоения.

И только после этого проверила, жив ли первый стражник. Он дышал, но едва заметно.

Их нужно было связать и как-то так заткнуть им рты, чтобы они не задохнулись, но и никаких звуков издавать не могли. Чтобы их не обнаружили раньше времени.

Промучившись со стражниками около часа, я наконец смогла выйти в коридор и осмотреться.

Все камеры в этом отсеке оказались пустыми. Здесь была только я и два бездыханных тела, которые я оттащила в самую дальнюю камеру. Аккуратно уложив их у стены, я с облегчением заперла дверь отнятыми у одного из стражников ключами.

Ключ-кольцо мне пришлось вернуть на палец разговорчивому парню, а свои испорченные наручники заменить на действующие. Просто так надевать их было страшно, поэтому я позаимствовала из кармана кителя стражника мелкую монетку и на всякий случай сделала еще одну магическую ловушку.

Я придерживалась мнения, что перестраховаться просто невозможно.

Когда с заметанием следов было покончено, я вернулась в свою камеру. На то, чтобы запереть дверь изнутри, ушло много времени. Рука у меня отлично проходила сквозь прутья и даже дотягивалась до замочной скважины, но прокручивать ключ в замке было очень сложно.