Книга Ковчег изгоев, страница 98 – Лариса Куницына

— Лучевая атака с поверхности планеты! — сообщил Окато, глядя на экраны. — Мы ушли с линии огня.

Я уводила звездолёт с орбиты в сторону звезды. С Гимела то и дело вырывались залпы мощных орудий противокосмической обороны.

— Они нас видят! — изумлённо проговорил Булатов. — Они целятся в нас.

— Зонд готов! — раздался в динамике голос Хока.

— С планеты поднимаются звездолёты, — сообщил Окато. — Пойдёт потеха!

— Не пойдёт, — возразила я. — Кормовые щиты на полную мощность. Джулиан, где чаша?

— Уже в капсульном отсеке, — отозвался он. — Закладываем в зонд. Готово. Давай старт…

— Минуту! — я развернула звездолёт на вираже и затормозила, глядя на экраны. Была активирована левая нижняя пусковая установка. — Белый Волк, активация левого сектора орудийной системы. Самонаводящуюся торпеду класса «Тайфун-М» в ствол.

— Готово! — отозвался Белый Волк.

— К нам гости, — деликатно напомнил Окато.

— Старт! — скомандовала я.

Зонд вылетел в сторону звезды, и я нажала гашетку левой ракетной установки. Торпеду я не увидела, зато очень хорошо было видно, как вспыхнул впереди белый шар, распухая истончающейся бледной оболочкой. Я лихорадочно стучала по сенсорам, пытаясь нащупать в зоне взрыва остатки твёрдой материи, но там не было даже звёздной пыли.

— Есть аннигиляция! — кивнула я и снова стиснула штурвал, разворачивая звездолёт и уводя его дальше на форсированной скорости. Взглянув на локаторы, я увидела, что от планеты за нами несутся не менее десятка звездолётов весьма крупных размеров.

Мы по широкой дуге ушли в сторону и снизили скорость. Звездолёты летели ровным строем, а потом замедлились и стали кружить вокруг.

— Они потеряли нас, — грустно проговорил Окато.

Я удивлённо взглянула на него. Он вздохнул и показал на экран.

— Третий сверху — «Фудзивара»…

Я обернулась и посмотрела туда. Красивый серебристый звездолёт, изящный, с летящими линиями корпуса выделялся среди других. Думаю, Окато было нелегко видеть его в руках врагов.

— Уходим дальше… — произнесла я и, повернув руль, взяла курс мимо звезды на другую сторону её орбиты.

На звездолёте снова стало спокойно. Мы остановились на дальней орбите звезды и двинулись по ней на минимальной скорости. Оставив Булатова и Окато на мостике, я вернулась на четвёртый уровень в медотсек. Там уже находились Хок, Белый Волк и Бетти Фелтон. Дакоста лежал на койке в своём кабинете. Рядом с ним присел Джулиан.

— Ничего страшного, — констатировал он. — Небольшое сотрясение мозга и ушиб левого плеча.

— Да, доктор, вы не только лечить умеете, — усмехнулся Белый Волк. Он стоял у камина, скрестив руки на груди.

— Я не люблю, когда в меня целятся из бластера, — спокойно пояснил Джулиан, — а также из пистолета, мушкета, аркебузы, арбалета и лука.

— Я не стал бы стрелять, — покачал головой Дакоста. — Просто не смог бы… Но я обязан был попытаться вас удержать. Вы зря уничтожили чашу. Здесь на звездолёте есть возможности для безопасного исследования таких предметов.

— Не верю, — возразил Джулиан и поднялся. — Место, где находятся такие предметы, по определению, не может являться безопасным.

— А вы откуда знаете? — спросила Бетти.

Джулиан молча взглянул на неё и подошёл к столу. Взяв с него несколько снимков, он начал рассматривать их.

— Вы его засняли, прежде чем выкинуть? — оживилась она.

— Да, полное голографическое сканирование, радиоуглеродный анализ и образцы крови из чаши. У меня было несколько минут, но я постарался извлечь из них максимум пользы.

Он подал снимки Бетти и посмотрел на меня.

— И что вы о ней скажете? — спросила я.

— Это, скорее всего, кельтская чаша, — проговорила она, — доримского периода, то есть того времени, о котором мы очень мало знаем. Некоторые ученые считают, что в те времена было что-то вроде эпохи легенд. Друиды были магами, и порой их обряды не отличались гуманностью, как, впрочем, и нравы в те времена. В частности, вожди любили пить из чаш, сделанных из черепов убитых врагов. Говорят, что римляне так яростно уничтожали друидов именно потому, что были поражены жестокостью их культа и возможностями их магии, которую даже видавшие виды римские легионеры считали слишком тёмной.

— А чья в чаше кровь? — спросил Хок. — Она действительно свежая?

— Нет, она не свежая, — возразил Джулиан. — Скорее, законсервированная. К тому же в неё добавлен растительный препарат со слишком длинным и непонятным названием, который препятствует свёртыванию.

— Растительный? — переспросила Бетти.

— В него входят крапива двудомная и зверобой.

— Они способствуют свёртыванию крови! — приподнялся на койке Дакоста.

— Я знаю, — кивнул Джулиан. — Именно поэтому полученные образцы достойны дальнейшего изучения. Хотя, уже давно известно, что при определённой обработке растения диаметрально меняют своё действие. Хотелось бы знать, как это было сделано на этот раз.

— А кровь, конечно, бедняги Кроу? — уточнил Белый Волк.

— Нет, — покачал головой Джулиан, — кровь, как ни странно, отсутствующего на звездолёте человека. Я провёл генетический анализ и сравнил его с имеющимися образцами. Это кровь сержанта Стаховски.

— Стэна? — изумился Белый Волк.

— Именно, Станислава Стаховски. Возможно, вы звали его Стэном.

Белый Волк задумался, а потом кивнул.

— Тия с самого начала стала крутить с ним роман, но потом он сам дал задний ход. Сказал, что по утрам ничего не помнит и голова раскалывается. Он был бледный и руки совсем холодные.

— Выходит, она собирала его кровь на будущее, — сделала вывод Бетти. — Стэн парень здоровый, такое донорство ему сильно повредить не могло.

Я покосилась на Дакосту. Тот мрачно смотрел на Бетти.

— Дело не в его здоровье. Стаховски — пёс войны. У него изменённый геном.

— Пёс войны? — насторожилась я.

Мне приходилось слышать о том, что на рынок военных наёмников иногда выплёскивались целые отряды идеально подготовленных головорезов самых различных рас, которые не чувствовали ни боли, ни сострадания, ни угрызений совести. Их воспитывали в секретных лагерях с детского возраста. А туда они попадали самыми разными способами: осиротев, попав в руки вербовщикам, их продавали в лагеря рабовладельцы и, бывало, даже просто воровали у зазевавшихся родителей-туристов на не входящих в Объединение планетах. — Вы пытались протащить в экипаж пса войны? На поисково-спасательный звездолёт?

— Нет-нет, — покачал головой Белый Волк, — Стэн не совсем пёс войны. Его взяли инспектора на первой же операции, вернее, он сам сдался, и его отправили на реабилитацию. Ему даже не пришлось делать психокоррекцию. По линии банка данных генетической регистрации нашлись его родственники. Он был признан годным для службы на звездолётах Земли и служил совсем не плохо.