Онлайн книга «Все ведьмы делают это!»
– Какую организацию вы представляете? – негромко спросил Авдей, принимая премию. – Те, кто придет, – загадочно ответила женщина, и непонятно было: то ли это название организации, то ли еще какая чертовщина. После всех поздравлений Авдей, чувствуя себя немыслимо усталым, выдавил из себя благодарственную речь. И начался банкет. Авдей усадил Инари рядом с собой, избегая отвечать на вопросы типа: «Авдей Игоревич, а где ваша супруга?» – Инари, нам надо бежать отсюда, – прошептал Авдей японке. – Почему? Ведь эти люди собрались здесь ради вас. – Я думаю, моего отсутствия уже не заметят.... И действительно, банкет находился уже в том градусе, при котором отсутствие виновника торжества воспринималось как нечто само собой разумеющееся. – Инари, пожалуйста, поедем к тебе, – принялся упрашивать Авдей, едва они сели в такси. – Уверяю, я сейчас абсолютно безопасен и годен лишь на то, чтобы пить анальгин с нарзаном. Я у тебя просто посижу в тишине, остыну от всей этой болтовни... – Хорошо. Машина тронулась, Инари внимательно поглядела на Авдея. – У вас болит голова? – внезапно спросила она. – Что голова, она кость! Такое впечатление, что у меня болит все до последней нитки в носках. – Это странно, – в глазах японки появилась какая-то нечеловеческая глубина. – Такое бывает, если навести на человека порчу или дать ему заклятый предмет. – Чепуха, – поморщился Авдей. – Да и не давали мне ничего... Стоп! Яшмовая крыса! Он раскрыл свой дипломат, где лежала статуэтка, и скорчился от новой волны боли. – Перепил мужик... – сочувственно покачал головой водитель. Инари во все глаза глядела на крысу. – О милостивый Амиду, – прошептала она помертвелыми губами. – Неужели они теперь и здесь?! Не обращая внимания на вопросы Авдея, она положила дипломат к себе на колени и уставилась на статуэтку долгим немигающим взглядом. Глаза ее при этом стали переливчато-золотыми, как бумага для упаковки подарков. Под взглядом Инари фигурка претерпела разительные перемены: вместо яшмы и хрусталя в дипломате Авдея теперь лежала полуразложившаяся, кишащая червями вонючая крыса, зажавшая в лапках остатки тряпки, в которой Авдей опознал свой давно выброшенный на помойку галстук. – Аудэу, вам дорог этот чемодан? – Нет. – В таком случае откройте окно. Инари захлопнула дипломат и, едва они въехали на мост, швырнула его в Яузу. – Боже, Инари, да ведь теперь вода будет отравлена... – Нет. Неужели вы не поняли – это было заклятье на вашу, исключительно вашу гибель. Какой ужас! Давно не было ничего подобного... – Объясните же мне... – Вас хотели уничтожить при помощи черного колдовства. У нас в Японии этим занимаются тэнгу – злые духи, оборотни, полулюди-полудемоны. Они подчиняют себе лисиц, барсуков и крыс и с их помощью творят злодеяния. Не думала, что встречу такое в России... В квартире Инари Авдею стало легче. – Я приготовлю для вас целебный чай, а покуда греется вода, сделаю вам шиацу. – Это не больно? – пошутил Авдей. Инари мягко улыбнулась: – Это традиционный массаж. Он помогает снять усталость и боль. Чуткие пальцы Инари творили просто чудеса. Авдей ожил настолько, что принялся целовать ладони прекрасной японки. – Перестаньте, Аудэу, вы же обещали... – Перестать – это выше моих сил. – У меня выкипит вода для чая. Не троньте платья. Мне надобно на кухню. – Так что ж ты не идешь? Инари вздохнула: – Ах, Аудэу... В моей душе совесть сражается с желанием, и я не знаю, кого мне хочется назвать победителем... Авдей привлек к себе женщину, чье лицо отправило бы в путь тысячи искусственных спутников Земли, и прошептал: – Пусть все сражения подождут до завтра... Пьяный от счастья, окрыленный любовью и полный восторга от недавнего обладания дивной женщиной, Авдей вернулся к суровой реальности, то есть вернулся домой где-то около полуночи. Для любопытствующей тещи (если та еще не спит) у него была заготовлена правдоподобная ложь о том, как долго длился банкет, а потом одному упившемуся драматургу пришлось вызывать бригаду «скорой помощи»... Но едва Авдей открыл дверь, как почувствовал, что в квартире что-то неладно. Воздух был словно стеклянный, неподвижный и почему-то намекающий на близкое присутствие гипотетического склепа. Ни в одной комнате, кроме гостиной с кораблями, не горел свет. Да и за дверями гостиной свет был какой-то странный: дрожащий, неверный, словно горели свечи, которых Вика в доме старалась принципиально не держать. Из гостиной доносился негромкий говор. Маша и Даша что-то увлеченно рассказывали, но голоса их звучали, словно во сне – стеклянно и неестественно. А потом зазвучал другой голос, и от этого счастливую беспечность Авдея мгновенно смыло холодной волной ужаса, как прорвавшаяся сквозь плотину река сносит детский бумажный кораблик. Авдей, стараясь не дышать и уж тем более не топать ногами, скользнул по стене и замер у полуоткрытой двери гостиной так, чтобы оставаться незамеченным для тех, кто там сидит, и при этом услышать, о чем идет разговор. – Вы правду говорите, что наша мама ведьма? А откуда вы это знаете? – Дяденька, если бы наша мама была ведьмой, она бы делала пальцами вот так – щелк —и у нас была бы куча игрушек и живая лошадка, и Ромка Федин не насовал бы мне песку за шиворот... – Дяденька, а ведьмы – злые?! Но ведь наша мама не злая... – Милые дети, – заговорил полночный гость, и Авдей опять похолодел. – То, что я вам сказал, – истинная правда. Ваша мама – ведьма, но вы не должны ее бояться или стыдиться ее призвания. Ведь ваша мама умеет такое, что не способны сделать лучшие маги мира. – Почему же она от нас это скрывала?! – Марья, как всегда, сурова и прагматична. – Потому, что среди ведьм принято сообщать такие сведения своим деткам лишь тогда, когда те достигнут совершеннолетия. Но в случае с вашей мамой обстоятельства изменились. Видите ли... Ваша мама сейчас... – Пожалуйста, не говорите нам, что она гостит у подруги. В это мы уже не верим. – Ваша мама допустила одну малюсенькую ошибку в заклинаниях и превратилась... – В лягушку? – испуганный голос Дарьи. – В «Мисс Вселенная»? – это Марья. – Нет. В дракона. – Ой! – Класс! Авдей стиснул зубы. Вся система секретности, возведенная вокруг Викиной профессии ради блага и психического спокойствия подрастающих дочерей, рушилась в одночасье усилиями некоего незнакомца, от одного звука голоса которого почему-то хотелось немедленно натереться чесноком и увешаться серебряными цепями. |