Онлайн книга «Признак высшего ведьмовства»
— Ах, — говорит Шарлотта. И отступает от своего подарка с выражением того благоговения, с каким библейские патриархи отступали от являвшихся им ангелов. — Какой прекрасный портрет, — шепчет девочка. С портрета на нее смотрит женщина, чье имя стало Для Шарлотты Шпайер символом науки и гениальной Дерзновенности. «Der Professor der Mathematik Sofia Kowalewskaja». — Я заказала написать этот портрет очень хорошему живописцу, — для чего-то говорит тетя. — Я вижу, — шепчет девочка. — Она… так прекрасна. Как будто живая и сейчас заговорит со мной. Шарлотта бросается к тетке на шею: — Я вам так благодарна, милая тетя! Можно этот портрет прямо сейчас повесить в моей комнате? — Значит, тебе понравился мой подарок? — У меня нет слов, чтобы выразить, как он прекрасен! Так можно повесить портрет прямо сейчас? Я могу сама… — Что за феминистические замашки, детка?! Женщина может все, но некоторые вещи лучше позволять делать мужчинам… — Ха-ха-ха! — смеется Шарлотта, впрочем не поняв тонкости шутки тети Бригитты. — Я позвоню в садовый домик нашему Отто, — говорит тетя, — он немедленно придет и сделает все, что ты пожелаешь. А мы подарим за это Отто бутылку бургундского. Все-таки Рождество! Меланхоличный и немного нетрезвый Отто, исполняющий в доме тети Бригитты роль слесаря, уборщика садовых дорожек и вообще человека на все руки, явился по первому зову. Поздравил тетю и племянницу с праздником, спросил, что угодно. — Нужно повесить этот портрет в моей комнате, — сказала Шарлотта. — Прямо сейчас. Отто, пожалуйста… — Будет сделано, фройляйн. … Когда портрет Софьи Ковалевской воцарился в комнате Шарлотты, девочке показалось, что от лица этой мудрой и прекрасной женщины исходит неземное сияние. Девочка стояла посреди комнаты, не в силах отвести взгляда от портрета, хотя снизу ее звала тетя Бригитта — пить чай со сдобой. — Простите, фрау Ковалевская, — тихо сказала маленькая Шарлотта женщине на портрете. — Мне нужно идти, тетя зовет. Но я вернусь. Шарлотта шагнула к двери, и тут ей показалось… Хотя, возможно, это был отсвет уличной иллюминации, украшавшей дом… Шарлотте показалось, что женщина на портрете едва заметно кивнула ей. Девочка тогда послушно пила чай с тетей, поддерживала беседу, в которой тетя Бригитта мечтала поскорей заняться саженцами новой розы… Но мысли Шарлотты были в комнате наверху, где со стены задумчиво взирал на мир портрет Софьи Ковалевской. Наконец чаепитие закончилось. Тетя и племянница пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по спальням. Впрочем, Шарлотта в своей спальне только выжидала момента, когда уснет тетя Бригитта. Едва в доме раздался мощный, никакими стенами не сдерживаемый тетин храп, Шарлотта вскочила с постели и, стараясь не шуметь, отправилась в свою комнату для занятий, которую тетя гордо именовала «кабинетом будущего светила науки». Едва Шарлотта вошла в комнату, как ее пронзил мгновенный страх — а вдруг портрета вовсе нет? Но нет. портрет был на месте, и королева математики по-прежнему мудро взирала с него. — Тебе не кажется, что живописец сделал меня чересчур красивой? — раздался позади Шарлотты мягкий, удивительно чистый голос. Шарлотта резко обернулась. Она хотела испугаться, но неизвестно по какой причине в сердце девочки но оказалось и капли страха. Она увидела сидящую в компьютерном кресле женщину — в строгом длинном платье и с высокой прической. И лицо этой женщины маленькая Шарлотта узнала бы из тысячи лиц. — Давайте знакомиться, — улыбнулась женщина. Кстати, она превосходно говорила по-немецки. — Меня зовут… — Софья Ковалевская! — выпалила Шарлотта. — Вы гений математики и физики! Я читала ваши работы: «К теории дифференциальных уравнений в частных производных», «О приведении одного класса абе-левых интегралов к интегралам эллиптическим» и «Дополнения и замечания к исследованию Лапласа о форме кольца Сатурна». — Я поражена, — сказала Ковалевская. — Ваш юный возраст и мои работы… Как вас зовут, милая девушка? — Шарлотта Шпайер. — Девочка сделала книксен. — Пожалуйста, присядьте, Шарлотта, — сказала Ковалевская. — Я вижу в вас незаурядные способности. Итак, вы неравнодушны к математике? — Да! — воскликнула Шарлотта. — В таком случае позвольте мне быть вашей наставницей. Надеюсь, вы не считаете меня плодом вашего воображения или, чего хуже, привидением? — Нет, — твердо ответила Шарлотта. — Вы мой кумир, я знаю о вашей жизни все. Но я никогда не верила в то, что вы умерли. Математика не позволила бы вам умереть. — Вы совершенно правы, Шарлотта. Математика сделала меня бессмертной, она вознаградила меня за все страдания и труды. Отдайте себя этой великой науке, Шарлотта, и вы тоже станете бессмертны. Они немного помолчали — девочка и женщина. Затем Ковалевская спросила: — Над чем вы работаете сейчас, Шарлотта? — Я ищу общий случай доказательства теоремы Ферма [7] . — О, — уважительно заметила Ковалевская. — Вы вступили в область чистого знания, Шарлотта. Теоретическое решение великого уравнения xn+yn=zn есть несбыточная мечта каждого истинного математика, для которого наука — не совокупность отвлеченных и сухих понятий, а настоящая симфония жизни и поэма Творения. Полагаю, вы испытываете трудности? — Да, но трудности меня не страшат, — храбро ответила двенадцатилетняя девочка. — Это ответ настоящего математика, — снова мягко улыбнулась Ковалевская. — Что ж, Шарлотта. Теперь мы будем работать вместе. И полагаю, недалек тот день, когда вы потрясете весь математический мир вашим доказательством теоремы Ферма… Шарлотта побледнела: — То есть, госпожа Ковалевская, вы хотите сказать, что я смогу найти значение n для частных случаев теоремы?.. — Нет. Я хочу сказать, что вы докажете теорему Ферма. Шарлотта резко выдохнула, зрачки ее глаз расширились. — Но это… невозможно! Ковалевская легко взмахнула рукой. В сумраке комнаты ее рука оставила за собой несколько серебристо-голубых мерцающих линий. — На самом деле в мире нет ничего невозможного. — сказала Софья Ковалевская. — Разве то, что я сейчас сижу перед вами, не доказательство моих слов? — Да, — сказала завороженная Шарлотта. |