Книга Блюз полной луны, страница 51 – Надежда Первухина

— И это правильно! — раздался посреди комнаты голос из ниоткуда.

Впрочем "ниоткуда" быстро исчезло. Потому что перед Павлом и его отцом стоял собиратель редких драгоценностей темный ангел пустыни Шредер. Собственной персоной.

— Добрый вечер! — грациозно раскланялся Шредер. — Надеюсь, мне не придется представляться?

— Ты всем известен, — с ненавистью сказал отец Павла. — Зачем тебе Пурпурный Аграф оборотней?

— Для коллекции. Вы ведь сами прозвали меня собирателем редких драгоценностей. Я забрал у эльфов их святую Стелу, сложенную из опалов, я забрал у гномов Малахитового тельца. Как они выли, когда я забирал эту вещицу. Но они предпочли жизнь без своих святынь, чем смерть… и все равно без своих святынь. Надеюсь, вы меня понимаете. Особенно вы, Денис.

— Я не Денис, я Павел, — утомленно сказал Лозоход-младший.

— Мальчик мой, — обратился отец к Павлу, — Шредер немножко верит в реинкарнацию. Вот он и думает, что до этой жизни являлся смертным в облике Наполеона, а ты соответственно в образе Дениса Давыдова. Но все это чушь.

— Кто знает, может, и не чушь, — хихикнул Шредер. — Так вот, милые друзья, не забывайте, что я слежу за вами, за каждым вашим шагом и шагом ваших близких тоже.

— Мы это уже поняли. Что вы еще хотите нам сказать? — процедил сквозь зубы Павел.

— Что время летит очень быстро, и я даю вам, Павел, срок — найти Аграф до того, как вам исполнится двадцать лет. Это вас подстегнет. Так что вы уж постарайтесь, милые мои.

— А почему бы тебе не пойти в банк и не забрать документы на владение этим Аграфом? Почему бы тебе самому не найти Аграф? Просто так, безо всяких церемоний.

— Нет, нет, как раз церемония и важна. Вы должны добровольно пожертвовать мне Аграф, только так и не иначе. Я — сам — ничего не ворую и не захватываю. Я принимаю дары.

— Все ясно.

— Ну коль вам все ясно, я вас покидаю. Заботьтесь о своих ближних — их жизни так хрупки, — провозгласил Шредер и исчез.

— Что же делать? — в отчаянии спросил Павел.

— Ты не волнуйся, сынок. — Лозоход-старший заскрипел стулом. — За это время я что-нибудь придумаю.

… Всю эту историю Павел рассказал Инне. Она приняла рассказ близко к сердцу, разволновалась так, что Павел даже пожалел о том, что развязал язык.

— Мы должны что-то придумать. Мы должны найти этот Аграф.

— Сначала нужно забрать у банка право на него. А на это нет средств.

— А если продать коттедж?

— Отец обидится и расстроится. Ведь ради коттеджа все и затевалось. А если мы продадим московскую квартиру — обидятся твои. Да и где мы тогда будем жить?

— Ладно, — вдруг напустила на себя таинственный вид Инна, — что-нибудь придумаем.

Жизнь Павла пошла по накатанной колее: утром он вставал и делал гимнастику, потом завтракал (завтрак, естественно, готовил сам) и шел в больницу к Инне, по дороге покупая ей соки, йогурты и цветы. После визита к Инне он отправлялся в местную библиотеку, известную ему от А до Я. Здесь он допоздна занимался, конспектируя книговедение и библиографию, таблицы библиотечно-библиографической классификации, штудируя Рубакина и Крупскую… Вечером, после закрытия библиотеки, он навещал отца и ужинал у него. А потом возвращался в свой пустой и оттого казавшийся холодным коттедж. Он пил чай или кофе и размышлял о том, как близко в его сердце поселились две женщины — фея и волчица. О Леночке он думал с грустью, как о несбывшейся мечте, а об Инне… Ну что тут думать. Инна — жена, это святое.

Где-то в середине февраля он пришел к Инне в больницу и, как всегда, протянул ей цветы и упаковку йогуртов. Инна поблагодарила мужа и в ответ сунула ему две объемистые тетради, мелко исписанные ее каллиграфическим почерком.

— Что это? — спросил про тетради Павел.

— Сценарий фильма. Я написала.

— И что с ним делать?

— Павлик, ты иногда бываешь непроходимым тупицей. Этот сценарий нужно отдать одному очень хорошему человеку.

— Какому человеку?

— Ее зовут Татьяна Левина. Она сценарист. И мало того что пишет сама, так еще и среди молодежи ищет дарования.

— И ты решила, что ты дарование?

— А почему нет? Между прочим, это по моему сценарию снимался сериал "Ускоренная помощь".

— Я о таком сериале даже не слышал.

— Завистники, — легко бросила Инна. — На "Мосфильме" их полно.

— Инна, нет, ты что, ты серьезно?!

— Вполне серьезно. Только перепечатай мой сценарий на компьютере. И пошли вот по этому электронному адресу. — Инна показала адрес. — И напиши от меня пару ласковых фраз, мол, надеюсь на сотрудничество и так далее.

— Хорошо, как ты скажешь. Но это же авантюра!

— Деньги можно заработать и на авантюре, мой дорогой муженек. Мы ведь должны выкупить право на Аграф.

— Но это капля в море!

— Иногда для полноты вкуса вина не хватает именно капли, — серьезно заявила Инна.

Несколько дней подряд Павел занимался тем, что перепечатывал и правил сценарий жены. И, на удивление себе самому, увлекся процессом. Ведь сценарий, который написала Инна, был именно про них: про оборотней, про девушку-фею, про несчастную любовь…

— Ах, Инна, ах змейка! — шептал в восторге Павел. — Это же надо до чего додуматься.

Наконец он закончил воссоздание текста в электронном варианте, зазиповал файл и отправил его по указанному Инной адресу.

И стал ждать ответа.

Который появился очень быстро.

И состоял из одной строчки:

"Инка, это офигенно!"

С этим ответом Павел пришел к Инне.

— А что я говорила? — самодовольно заявила та. — Вот увидишь, будут снимать сериал.

И точно, скоро пришло еще одно письмо от Татьяны:

"Будем снимать сериал. Бюджет под него выбила. Инка, все будет чпоки-чпоки!"

Наверное, Инне так отчаянно хотелось, чтобы все вышло "чпоки-чпоки", что так все и получилось.

Из больницы Инну выписали, прописав таблетки, укрепляющие стенки матки, и витамины. И Павел с женой засобирались в Москву. Во-первых, Инна должна была получить солидный аванс "под сценарий", во-вторых, с родителями Павла все вроде было хорошо, мама быстро поправлялась от последствий инсульта, заявив, что на волчицах все без рубцов заживает. А в-третьих, Инна должна была рожать только в Москве, на этом настаивала чуть ли не вся Московская Община оборотней.

И они поехали в Москву.

Кстати, мы забыли "в-четвертых". С двенадцатого марта у Павла начиналась сессия.

Он на "хорошо" сдал историю книги, на "отлично" — английский, и теперь ему предстояла битва с ББК — библиотечно-библиографической классификацией.