Книга Клон. История любви, страница 87 – Габриэлла Лопез

— Уехала... — Лукас растерялся.

Отец все еще негодовал, зациклившись на мысли, что будущее компании окажется в конеч­ном счете в руках Лукаса. Старший Феррас был не из тех людей, что ставят под сомнение свои идеи и идут на компромиссы.

— Выхода нет: либо он женится, либо нет! Либо дверь на Восток откроется, либо нет, — он поставил вопрос ребром.— Зрелый мужчина, отец взрослой дочери ведет себя, как мальчишка! Как будто у него нет никаких обязательств! — продол­жал исходить гневом Леонидас.

— Не стоит бросать в него камень, мы тоже были хороши, — резонно заметил его друг Лобату.

— Нет, нет, не сравнивай его ни с собой, ни со мной! Я всегда был очень уравновешен, — для пу­щей убедительности Леонидас потряс перед дру­гом указательным пальцем.

— Да, и Иветти тому пример... — тотчас съяз­вил Лобату.

— Я не портил свою жизнь из-за отношений с ней! Когда надо было уйти, я ушел. Я умею кон­тролировать, себя, держу себя в руках! Не люблю слишком эмоциональных людей: чуть что — про­пади пропадом дела, законы, все... — эмоцио­нально говорил Леонидас.

— Есть пословица: «Если бы люди знали, как делаются сосиски и законы, они бы не ели пер­вые и не выполняли бы вторые».

— Ты издеваешься надо мной? — хмуро спро­сил Леонидас.

— Нет, я просто хочу поднять тебе настрое­ние, — рассмеялся Лобату..

— Вокруг меня все рушится, а ты хочешь под­нять мне настроение?! Ты лучше приведи в чув ства Лукаса, принеси пользу! — возмутился Лео­нидас.

Но серьезный разговор не состоялся. Лукас пришел, не обращая внимания на окружающих, бегом поднялся на лестнице и стал собирать че­моданы. Безуспешно Далва пыталась поговорить с ним через дверь спальни. Он только сказал, что все в порядке. Все было и вправду неплохо — Лукас опять пытался совершить какой-то смелый поступок.

Младший Феррас спустился по лестнице с че­моданом, без объяснений поцеловал дочь и твер­дым голосом сказал отцу, что поедет в Марокко.

— Вернись! Нельзя же так безответственно по­ступать с отцом! — закричал Леонидас.

— Вернусь, тогда поговорим, — и Лукас ушел. Леонидас терпеть не мог, когда идут против

его воли, и поэтому поднял страшный шум, ут­верждая, что ему стало плохо. Далва вызвала Ал-биери, хозяин так же попросил ее вызвать Лоба-ту, который должен был поехать за Лукасом и образумить его.

Бедняжка Мел смотрела на всю эту дикую су­ету с ужасом.

— Что случилось?! — прошептала она. '

- — Твой отец безответственный! Ему на все на­плевать, на дела, на меня!

— А в чем виноват папа?

— Твой отец бросил компанию, наш дом, нашу семью и уехал за женщиной, как будто ему восем­надцать лет! — закричал Леонидас.

 — Мама говорила, что у папы много любов­ниц, но она не знала, что есть постоянная, — со слезами на глазах объяснила Мел.

Для ее еще детской души отъезд отца и общая паника были слишком непонятны. И Мел снова убежала из дома. На нее все равно никто здесь не обращал внимания.

Албиери сказал Далве, что давление Леонида-са лишь слегка повышено.

— Лукас так и не повзрослел, он совсем не ува­жает меня. Он мог бы быть полюбезней и дождать­ся моей смерти, а потом уничтожать годы моей работы! Но нет, он хочет, чтобы я видел, как раз­рушается компания! — жаловался Леонидас другу.

 — Не драматизируй! — отозвался Аугусто. — Лукас знает многое о жизни в Марокко, давно знаком с «правилами игры» и не сделает фаталь­ных ошибок. Его не убьют!

— Убьют?! — повторил Леонидас и заволновал­ся сильнее, так как профессор упомянул о воз­можной угрозе жизни сына. — И вообще ты ви­новат во всем! Ты настоял на поездке в Марок­ко, хотя мы могли поехать в Париж, и тогда все было бы по-другому!

— Тогда ты поссорился бы с Диогу в Пари­же, — вздохнул профессор.

— Не надо плакать, Мел, ну, поссорились отец и мать, подумаешь! Помирятся! Ерунда! — успока­ивала Телминья подругу, заливающуюся слезами.

Но Мел не собиралась успокаиваться: отец, по ее словам, был единственным в доме, кто ее по-настоящему понимал, а теперь он уехал...

В Фесе тоже обстановка была накалена до пре­дела.

Абдул и Али бурно обсуждали, нужно ли при­глашать Эдвалду в Марокко. Абдул возражал, хотя знал, что Назира в Рио снова отказывалась есть, так как считала, что все, и прежде всего, братья наплевательски относятся к ее жизни. А тут еще вошла Зорайде и сообщила:

— Звонил профессор Албиери и сказал, что Лу­кас приезжает в Марокко.

Это был как гром среди ясного неба...

Жади, к своему счастью, в это время гуляла по рынку с дочерью, не подозревая о новой поучи­тельно-ругательной беседе с дядюшкой Али, ко­торая поджидала ее дома. Кадижа кидалась от од­ной вещи к другой и просила все ей купить. Она вполне могла разорить всю семью Рашидов, по­купая бесчисленные наряды и золото.

— Я так боюсь судьбы, она всегда ведет туда, ку­да мы не собирались идти... — вздохнула Зораиде.

Али расхаживал по гостиной в ожидании, пока вернется Жади, и можно будет устроить ей раз­нос.

— Это мы почему-то так думаем, но часто сами совершаем поступки в порыве чувств, а потом все сваливаем на судьбу, — сказал дядюшка, сверкая глазами.

Наконец, Жади и Кадижа явились. Девочку сра­зу же увели. Дядя смотрел на племянницу уничто­жающим взглядом. Напуганная Зорайде стояла по­зади него. Жади ничего не понимала и вопроси­тельно переводила глаза с одного на другую.

— Приезжает Лукас, — наконец обронил дядя. И глупо было доказывать, что она ничего не

- знала о его приезде. Дядюшка был уверен, что это заговор.

— Ты не раз врала мне, и теперь я тебе не до­веряю! — заявил он.

Жади нужно было защищаться.

— Даже если что-то произошло или произой­дет, виноват во всем Саид! — закричала она. — Это он привез меня в Бразилию против воли! Он столкнул меня с Лукасом! И если бы я хотела с ним встречаться, то не уехала бы с тобой из Рио!

Али пришлось признать логичность доводов племянницы. Но он на всякий случай приказал

 ей не выходить из города и не гулять, а Зорайде велел сказать Лукасу, что они уехали в Каир. Жади послушала дядюшку, но она всегда его слу-

 шала и делала все с точностью наоборот. Правда, при наличии определенного желания, Али мог бы защитить ее даже от гнева Саида, но боялся он, конечно, не за судьбу племянницы, а за судьбу своей репутации...

Жади обняла Зорайде и поднялась наверх.  — Мама, я помогла готовить баранину нам на ужин, — Кадижа прибежала и села на кровать к матери.