Книга Среди гиен и другие повести, страница 35 – Виктор Шендерович

Быстро одевшись, клиент сбежал вниз — и, пряча глаза, рванул в темноту.

Он вылил на себя флакон шампуня и долго стоял под душем, смывая позор последних часов. Потом оделся и снова вышел в ночь, чтобы продышаться перед сном и хоть мало-мальски человечески закончить идиотский день. В баре, сгорбившись над стойкой, сидел человек. На лысом черепе играл блик света.

— Мое почтение, — сказал Песоцкий по-французски.

Сидевший резко обернулся, и Песоцкий ясно увидел ужас в водянистых глазах. Потом лицо месье Боннара вернулось в привычную ироническую складку.

— А-а, это вы.

— Доброй ночи.

— Так себе ночь, — было ему ответом. — Простите, вы — …

— Леонард, — напомнил Песоцкий.

— Да-да, конечно. Составите мне компанию, Леонард? Я тут напиваюсь.

— С удовольствием, — согласился Песоцкий.

— Прошу. — Боннар указал на стул рядом. — Я пью ром. Для вас?

— Ром, отлично.

Месье кивнул бармену, и куски льда упали в стакан. А и напьюсь, решил Песоцкий. Пропади все пропадом.

— А чемодан так и не нашли, — сказал вдруг месье Боннар со странным удовольствием в голосе. Песоцкий всмотрелся и увидел, что собеседник его уже крепко пьян.

— Не нашли.

— Вот, — нравоучительно сказал месье. — Интересно, да?

— Ничего интересного.

Боннар поднял выразительные брови и пожал плечами: неинтересно так неинтересно. И снова принялся сосать из своего стакана. Бармен поставил такой же, полный, перед Песоцким.

— Вы из России, — уточнил Боннар, насосавшись.

— Да.

— Путин, — понимающе усмехнулся Боннар.

— Еще Чехов, — ответил обиженный Песоцкий. — Толстой, Чайковский, Эйзенштейн…

— Да-да, конечно, — согласился Боннар. — А сейчас — Путин.

— Сейчас да, — хмыкнул Песоцкий.

— И чем занимаетесь, если не секрет?

— Я? Выдумываю всякую всячину.

— Вы сценарист?

Песоцкий кивнул.

— Надо же…

Боннар дососал из стакана и молча двинул его вдоль стойки. Бармен поймал взгляд хозяина, и кубики льда снова зазвенели о стекло.

— Хотите сюжет, господин сценарист?

Тут пожал плечами уже Песоцкий.

— Сюжет! — объявил ночной собутыльник и значительно поднял палец. — Герой — некто месье Дельма. Политтехнолог, выпускник Сорбонны, очень успешный господин… вот вроде вас.

Месье изобразил в сторону Песоцкого поклон и икнул.

— Пардон…

— Сделайте одолжение, — скривился напрягшийся Песоцкий.

— И вот этот Дельма полетел как-то в Африку… Угадайте зачем.

Песоцкий снова пожал плечами.

— Наводить глянец на одного людоеда, — раздельно сказал собеседник, и Песоцкий замер, вспомнив обрывок утреннего разговора на террасе.

— Людоед был очень богат, — продолжал лысый господин. — Вам приходилось встречать богатых людоедов?

— Приходилось, — заверил Песоцкий.

Боннар засмеялся нехорошим смехом.

— Ну да… Так вот. Наш отличник сделал этого людоеда президентом одной долбаной африканской страны, полной всякой чудесной херни. Ну там… нефть, руда… Раньше всем этим владел другой людоед, и мы его аккуратно поимели на выборах под флагом борьбы с коррупцией, за независимость этого славного африканского народа от грабительских межнациональных корпораций. Знакомы ли вам эти волшебные слова?

— Знакомы, знакомы.

Боннар снова заквохтал пьяным смехом и погрозил Песоцкому пальцем.

— Ага-а!.. Продолжаем сюжет! В процессе сотрудничества господин Дельма вошел в деловые отношения с группой перспективных людоедов и немножко разбогател на тамошних рудниках… Ближе к выборам денег они не считали.

Песоцкий, как говорят немцы, был одно большое ухо.

— Все это — только завязка… — предупредил хозяин отеля и замотал в воздухе рукой, безуспешно вспоминая имя. Песоцкий подсказал.

— Да! Так вот, Леонард: прошло четыре года, и людоеды снова позвали господина Дельма поработать. Предложение пришлось очень кстати, потому что он только что развелся и жена на память о десяти годах совместной жизни откусила от него здоровенный кусок. Вы женаты?

Песоцкий кивнул.

— Убейте ее до развода, — попросил Боннар.

Песоцкий кивнул.

— Стало быть, новое предложение… Отлично! Наш герой потребовал предоплату, и они перевели всю сумму! Сумму я вам не скажу, и даже не пытайтесь совать свой длинный нос в чужие счета…

Боннар заговорщицки похлопал собеседника по коленке и снова значительно поднял палец.

— Но! Внимание, мой друг: поворот сюжета…

Он торопливо втянул горючее из стакана: рассказ не терпел отлагательств.

— За два дня до вылета на свои предвыборные копи господин Дельма заболевает. В лежку! Температура под сорок, волдыри по телу, смерть на пороге. И непонятно, что это, — врачи врут каждый свое. Ни о каком полете в Африку, как вы понимаете, речи нет: выжить бы. Он и выживает — в одну ночь температура рушится на четыре градуса. Ощущение такое, что вынули скелет, — не можешь налить себе стакан воды. Засим у господина Дельма безо всякой химии вылезают все волосы из башки…

Человек, наклонившись, пошлепал себя по продолговатой лысине и рассмеялся тоненьким смехом:

— Вообще все!

Еще трясясь от смеха, жилистый втянул в себя новую порцию рома и посмотрел на Песоцкого горящими глазами.

— Но — про что этот сюжет, спросите вы? А вот про что. На второй день этой напасти г-н Дельма позвонил своему лучшему ученику и передал ему африканский заказ. Ученик был в теме, и он подумал: Жиль должен справиться! У людоедов все было тухло: они сидели у власти четыре года и успели наворотить дел — но с той стороны работали дилетанты, и шансы были… Шансы были…

Боннар замолчал.

Пустая тропическая ночь лежала вокруг. Бармен бросал заинтригованные взгляды: он не понимал по-французски. Месье сидел неподвижно, глядя сквозь бутылочный ряд на барной полке, как будто не было здесь никакого Песоцкого и разговора не было.

Он заговорил так же внезапно, как замолчал.

— Жиля зарезали прямо в аэропорту, среди бела дня. Большим ножом для разделки мяса. Он умирал двое суток в каком-то сраном лазарете, без обезболивающего, без ничего. Наши узнали обо всем только через неделю — там ничего было не понять, такое началось… Посольства эвакуировали. Военное положение, трупы на улицах, мародерство… Пропади они все пропадом, обезьяны! — крикнул Боннар.