Книга Дрожь, страница 12 – Элли Рейнолдс

– Боже, иногда он меня так раздражает, – признается она.

– Мой брат тоже меня дико раздражает, – говорю я. – На сколько он старше тебя?

– На два года.

– И мой брат старше меня на два года.

– У меня два старших брата, – сообщает нам Одетта.

– Бедненькая! – говорит Саския, и мы все хохочем.

– Они занимаются сноубордингом? – интересуюсь я.

– Нет, лыжными гонками, – говорит Одетта. – Я тоже начинала с лыж. Перешла на сноуборд, когда мне было четырнадцать.

– Они здесь, в Ле-Роше? – спрашиваю я.

– Нет, эту зиму они в Тине ^[13]. Ты там была?

И мы начинаем обсуждать, где кто катался.

Когда Саския в следующий раз идет к барной стойке, я вижу, как они яростно спорят с Кертисом. Джейк не посмел бы мне говорить, что делать. Он это понял много лет назад.

Саския снова возвращается с рюмками. Когда мы их осушаем, музыкальная группа начинает сингл рок-группы The Killers под названием Somebody Told Me.

Саския вскакивает с диванчика.

– Я обожаю эту песню!

Мы идем за ней на танцпол, и внезапно встают все, кто есть в баре, и начинают танцевать. Мы толкаемся на маленькой площадке. Меня покачивает. Я никогда так не напивалась. Мне придется выпить ведро воды перед тем, как лечь спать.

У меня кружится голова, и я иду в дамскую комнату. По пути назад к нашему столику я чуть не падаю, и кто-то хватает меня за предплечье, помогая устоять на ногах. Кертис.

Я выругалась – про себя. У меня уже заплетаются ноги, и говорю я таким же заплетающимся языком:

– Спасибо.

У него горят глаза.

– Как я уже говорил тебе раньше, можешь падать на меня в любое время.

Я прилагаю усилия, чтобы не покраснеть, и киваю на бутылку воды Evian у него в руке.

– Вероятно, ты здесь единственный, кто не употребляет крепкие напитки.

– Я не пью, когда тренируюсь. Алкоголь мешает мне восстанавливаться.

Я бросаю взгляд на наш столик. Туда снова принесли рюмки. Черт побери!

Кертис замечает, куда я смотрю.

– По-моему, ты сегодня уже выпила достаточно.

– Что, прости? – переспрашиваю я. – Если мне потребуется твой совет, то я его спрошу.

Что он о себе возомнил? Одно дело – говорить своей младшей сестре, чтобы не пила, но со мной-то он практически не знаком. Пошатываясь, я иду к барной стойке. Я не могу позволить Саскии весь вечер платить за спиртное. Ей это по средствам, но я не хочу этим пользоваться. По крайней мере, один раз заплачу я.

Только я не знаю, какую именно водку мы пили, а мне кажется, что у Саскии дорогой вкус.

– Повторить? – спрашивает девушка за барной стойкой до того, как я успеваю открыть рот.

– Да, – киваю я с облегчением.

Чуть дальше за барной стойкой сидят Дейл и Брент. Барменша болтает с ними, готовя мой заказ. На ней маленькое черное платье и сапоги на тонких каблуках, и парни разглядывают ее ноги. Она маленького роста и на самом деле хорошенькая – длинные черные волосы, сильно накрашенные глаза. Я слышу, как она говорит. Акцент сильный, гораздо сильнее моего. Судя по нему, она из Ньюкасла. Я проникаюсь к ней симпатией – она с севера, как и я.

Дейл говорит что-то, что заставляет ее закатить глаза. Она отвечает, и он демонстративно опускает голову, притворяясь, будто ему стыдно. Брент хохочет и шлепает Дейла по спине.

Барменша приносит мой заказ. Мне ее жалко – каждый вечер приходится разговаривать с посетителями, которые пристают и заигрывают с ней, в особенности с типами с такой впечатляющей внешностью, как у Дейла, с его дредами и пирсингом. Наверное, ее уже от них тошнит.

Она ставит для меня рюмки на поднос, и я вижу загадочную улыбку, которая ненадолго появляется у нее на губах, и понимаю свою ошибку. Это она играет с ними. И она точно знает, как нужно себя с ними вести.

– Вот ваш заказ, – говорит она мне. – Десять евро.

Я в сомнениях. Выпивка на горнолыжных курортах стоит очень дорого, и я ожидала, что заказ как минимум потянет на пятьдесят евро. Барменша ошиблась, потому что ее отвлекли Дейл с Брентом, и если я ничего не скажу, разницу вычтут у нее из зарплаты.

– Наверное, вы ошиблись.

– Нет, все правильно, – на ее красивом лице появляется раздражение.

Хорошо. Я, по крайней мере, попыталась. Я даю ей десять евро.

Она пробивает чек, уголком глаза смотрит на парней и поправляет волосы. Всем своим поведением она говорит им: «Я не заинтересована». Я смотрю, словно очарованная, как Дейл склоняется в ее сторону, чуть ли не всем корпусом ложась на стойку. Рукава у него закатаны и видны руки в татуировках. Он зовет ее. Она снова улыбается сама себе и притворяется, будто не слышит.

Я никогда так не играла с парнями. Не знаю как.

Она показывает пальцем на мои рюмки, ноготь на пальце накрашен блестящим красным лаком. Она что-то говорит, но я не слышу.

– Простите?

– Водка вот здесь.

Что?

Ужасающая мысль появляется в моем затуманенном алкоголем сознании. Но Саския не стала бы этого делать.

Или как раз стала?

Наши дни

Мы выбегаем в холодный темный коридор. Корзина, в которой мы оставили свои телефоны, пуста.

– Кто их взял? – Голос Кертиса звучит угрожающе.

– У меня был совершенно новый телефон, – говорит Хизер, которая готова вот-вот разрыдаться. – В нем все мои рабочие контакты.

– Успокойся, – поворачивается к ней Дейл. – Мы его найдем.

Кажется, что все в замешательстве.

Я стою в коридоре, смотрю в одну сторону, потом в другую. Один из этих четверых забрал телефоны или в здании есть кто-то еще? Жаль, что я не могу трезво мыслить. Происходящее не имеет смысла. Я не понимаю, что происходит. Я уже чувствую опьянение, спасибо выпитому виски. Алкоголь на этой высоте действует гораздо сильнее, да еще и на голодный желудок

– Мы можем определить, кто не брал телефоны, – заявляю я. – Кто не выходил из зала? Я выходила в туалет до того, как началась игра.

– А ты видела телефоны в корзинке? – спрашивает Кертис.

Я напряженно думаю.

– Не помню, – признаюсь я.

– Я ходил за выпивкой, – говорит Дейл. – И я тоже не обратил внимания. – Дейл поворачивается к Кертису. – А ты зачем выходил?

– Надо было позвонить, – отвечает Кертис. – Потом в туалет.