Книга Дрожь, страница 26 – Элли Рейнолдс

– Но это не все. Я тоже уловила этот запах.

Судя по выражению его лица, Брента мне убедить не удалось.

– Вы пришли в банкетный зал все вместе? – меняю я тему.

– Нет. Я пришел первым. Я заглянул в ресторан и увидел, что он пуст. Банкетный зал показался мне следующим наиболее очевидным местом, чтобы найти персонал.

Интересно, что он пришел к этому выводу быстрее нас всех. Может, это он стоит за всем этим?

Я смотрю на него изучающе и ненавижу себя за то, что подозреваю его.

– Хитро было придумано, – говорю я. – Нас вынудили оставить багаж, заставив слоняться по зданию. Если бы мы знали, что нужно сразу же идти в банкетный зал, мы вполне могли бы сразу взять наши вещи и не оставлять их без присмотра.

– Да, я знаю.

По его лицу ничего невозможно прочитать.

– Расскажи мне, как все происходило, – прошу я. – Кто пришел следующим?

– Дейл и Хизер. Хизер болтала по телефону, и ее вывело из себя требование оставить его у двери. Кертис не хотел класть телефон в корзину, но Хизер заставила его. «Если ты не будешь его класть в корзину, то и я не буду».

В дверь стучат.

– Заходите, – кричит Брент.

В дверном проеме появляется Кертис. Надеюсь, он не слышал, как мы про него говорили.

– Ты не видел Миллу? – спрашивает он. – О!

Он увидел меня. Проклятье. Теперь он думает, что между нами с Брентом что-то происходит. Это словно болезненное возвращение в прошлое. Кертис сделал то же самое десять лет назад, когда мы проводили здесь ночь. Он просунул голову в комнату Брента утром и спросил, не знает ли Брент, где я.

Теперь он точно так же смотрит на меня, как смотрел тогда – без всякого выражения. Я хочу сказать ему, что на этот раз все не так – это не то, чем кажется на первый взгляд.

– Я забыл предупредить: заприте ваши двери, – говорит Кертис.

– Конечно, – отвечаю я.

– Спокойной ночи, – говорит Брент.

Кертис захлопывает дверь. Проклятье. Он думает, что я собираюсь провести здесь ночь.

Я заставляю себя снова думать о том, о чем мы говорили с Брентом.

– А если это организовал не кто-то из нас? Кто еще мог это сделать?

Брент задумывается.

– Помнишь Жюльена?

– Жюльена Марра? – Это имя я очень давно не слышала.

Жюльен был главным подозреваемым после исчезновения Саскии из-за того, что написал на ее почтовом ящике. Его задержали, чтобы допросить, но потом отпустили. Он доказал, что в тот день находился на соседнем курорте.

– А зачем ему это делать? – спрашиваю я.

– Он же был без ума от нее. Просто одержим ею.

Я внимательно смотрю на Брента.

– Ты хочешь сказать, что он думает, будто один из нас ее убил, поэтому он собрал нас тут вместе, чтобы… отомстить за ее смерть? Странно, что он ждал десять лет.

– Но он же всегда был странным, не так ли? Кстати, я слышал, как ты его отдубасила.

– Кто тебе это сказал?

Брент запускает пальцы в мокрые волосы.

– Не помню. Думаю, Дейл.

– Откуда он мог это знать? Тогда присутствовала только Саския.

Брент пожимает плечами.

– Да, я хорошенько ему врезала. Придурок!

Боже, я говорю как Саския.

– Он дал тебе сдачи?

– Нет. Он лежал на земле. Это был сильный удар.

У Брента вырывается смешок.

Но он заставляет меня задуматься. За всем происходящим стоит Жюльен? Это вполне возможно. В ту зиму периодически у него были трения с нами всеми. Он ненавидел Кертиса и Дейла. Это я точно знаю.

Но сейчас я заставляю себя об этом не думать.

– Следующий вопрос. Если ее убил один из нас, то кто?

Выражение лица Брента становится жестким.

– Думаю, что у нас у всех имелись причины это сделать.

– Ты прав.

Брент встречается со мной взглядом.

– Ты думаешь, что это сделал я?

Он так это спрашивает, что заставляет меня содрогнуться.

– Конечно, нет, – говорю я.

Но когда я гляжу ему в глаза, я в этом не уверена.

Десять лет назад

Я парю в воздухе. Кругом белая мгла, идет снег, снежинки смешиваются с туманом, образуя сплошной белый фон. Я ничего не вижу, но осторожно наклоняюсь и делаю грэб за задний край сноуборда. Затем я вытягиваю заднюю ногу, как советовал Дейл. Этот трюк называется стейлфиш.

Верхний край хафпайпа побрызгали красным, чтобы помочь нам в сегодняшних погодных условиях, так что, возвращаясь на землю, я ориентируюсь на красную полосу. Мое приземление напоминает ночное падение слона, только я приземлюсь еще и на ледяную вертикаль. Я касаюсь поверхности, на скорости несусь вниз, пролетаю по основанию хафпайпа и несусь вверх, чтобы снова взлететь.

Подобные дни требуют невероятного нервного напряжения и слепой веры в себя. Нужно держать себя в руках, чтобы ни в коем случае не сорваться. В то мгновение, когда ты потеряешь эту веру в себя, ты рухнешь вниз, и падение будет тяжелым. За последние полчаса это случилось уже с несколькими сноубордистами. Труба сегодня на самом деле непробиваемая, ведь солнца нет вообще, и ничто ее не смягчает.

При такой видимости я не осмеливаюсь делать вращения, поэтому работаю над стрейт-эйр ^[23]. После моего ужасного провала на Le Rocher Open я тренируюсь очень напряженно. Ведь эти соревнования были моим шансом показать спонсорам, чего я стою, и я его упустила. Теперь все зависит от чемпионата Великобритании по сноубордингу. В этом году он пройдет в Ле-Роше, именно поэтому я и выбрала этот курорт для тренировок.

Я скатываюсь вниз и вздыхаю с облегчением. Я выжила. До следующего раза. Во мне бурлит адреналин. Как так получается, что игры со смертью заставляют нас чувствовать себя настолько полными жизни?

Туман такой густой, что я ощущаю его во рту, он влажный и холодный, когда я его вдыхаю. Мимо меня проносится Дейл. Резко останавливается, скрипя металлом об лед. Я и не знала, что он за моей спиной.

Дейл поднимает большие пальцы вверх.

– У тебя получился стейлфиш. Молодец!

– Спасибо. Я удивлена, что ты смог это увидеть.

Мы сегодня вместе с ним ехали на подъемнике, и я спрашивала у него совета, а он пояснил, как внести небольшие изменения в исполнение этого трюка.