Книга Женщина, я не танцую, страница 52 – Таша Танари

Трагично для Алены и Жени.

Ибо последняя, как помним, обладала крайней целеустремленностью. Ромео, то есть стол, тоже сдаваться не собирался. Ну а Джульетта-полотенце, находясь меж двух огней, так и не определилась с кем остаться в финале и положилась на милость обстоятельств – Шекспир утирает скупую слезу. В итоге стол пал, в буквальном смысле. И все, что на нем находилось – тоже.

Учитывая кафельный пол, железные доспехи «Ромео», керамическое блюдо и мелочевку из Женькиной косметички на закуску вышло феерично оглушающе. Просто-таки набатом в условиях подпольной конспирации. Или правильнее сказать надпотолочной? В общем, шуму действо наделало знатного.

Кстати, с добычей предательские завитки расстаться не пожелали, посему вишенкой на торте с дивным названием «локальный армагедец» оказалась голая и с перепуганными глазищами Афинская.

Музы они такие, внезапные даже порой для себя.

* * *

Вежливый, но настойчивый стук в дверь номера этажом выше хозяева проигнорировали. Однако Зимин находился в том состоянии, когда подобные мелочи ничуть не смущают. Он чувствовал не хуже упертого агента Малдера: истина где-то рядом. Вот только руку протяни и… Дверная ручка легко поддалась, издав характерный щелчок. Стас и сам не заметил, как машинально потянул ее на себя.

Стушеваться или озаботиться мыслью: «а не вломился ли он в чужое жилье?», внезапный гость не успел. Потому что практически сразу столкнулся нос к носу с Аленой. И пусть от того, что они были знакомы, комната не переставала быть чужой, в настоящий момент Стас бы очень удивился, найдись кто сообщить ему сию банальную истину. Каким-то невероятным образом малознакомые дамочки перекочевали в разряд «своих» вместе со скудным имуществом и квадратными метрами.

Алена вздрогнула от неожиданности и замешкалась, размышляя, что предпринять. Когда они с Женькой отошли от первого шока, то сначала кинулись ликвидировать погром и, по возможности, вертать все как было. Но тут же сообразили, что безопаснее пока затаиться.

Инстинкты рептильного мозга подсказывали: стратегия опоссумов – самая верная.

Где-то между фэйспалмами и красноречивым вращением очей Алену вдруг посетила светлая мысль:

– А у нас дверь закрыта? – на границе слышимости поинтересовалась она.

Женя пожала плечами, а спустя несколько мгновений чуть ли не за сердце схватилась и с тоскливой обреченностью посмотрела в окно. Ведь именно она последняя вернулась в номер, она же его и не заперла.

Так-то – великие интриганы всегда валятся на мелочах.

Алена поняла без слов и, оставив подругу зябко кутаться в злополучное полотенце, споро метнулась в комнату на зависть Флэшу.

Вот только добежать до двери на каких-то пару секунд не успела.

Несколько ударов сердца, и на пороге уже маячил тот самый Станислав, на чью честь и достоинство они только что покусились. Ну, положим, честь его, как по мнению Алены, находилась в статусе весьма щекотливом, зато остальное… м-да, неудобно получилось.

Ой, неудобно-о-о…

Глядя на хищный оскал мужчины, последняя мысль прямо-таки запульсировала неоном в белокурой голове мадам Ковалевой. Может, блондинкой прикинуться с диагнозом «прелесть, какой дурочки»? Авось прокатит. Она похлопала ресницами, судорожно соображая как поступить. Натянуто улыбнулась:

– Станислав? Вот так встреча. Какими судьбами?

Зимин обвел понимающим взглядом помещение, оценил обстановку. Алена почти физически ощутила, как под ней рушатся перекрытия: какого черта она несет?

Нападение! Она же отлично знает, нападение – лучшая защита, а этот хмырь… то есть жертва обстоятельств, считай, на частную территорию вломился. Она в своем праве.

К сожалению, поздно Алена спохватилась. Ее насупленные брови и упершиеся в бока руки ровным счетом не произвели на гостя ни малейшего впечатления.

– Э-э-э… куда? – ее просто приподняли за талию и аккуратно, почти вежливо, переставили.

Убрали с дороги, если уж называть вещи своими именами.

– С подружкой твоей пообщаюсь, – снизошел до ответа Стас, безошибочно устремляясь к запретному плоду.

– А-а-а… она не одета, – сознавая, что позорно проиграла сражение почти всухую, крикнула Алена в спину голого по пояс Зимина.

Только теперь она обратила внимание, что и он не особо закован в доспехи.

Хм-м-м. Вот и встретились Сиан и Риайя – что сейчас буде-е-ет.

– Да так даже лучше, – ухмыльнулся Стас и шагнул на террасу. – Отлично просто!

В момент, когда взору Афинской предстали две мужские мохнатые ноги в сланцах, она четко осознала: вот он последний гвоздь в крышку гроба их восхитительного блюда под названием «месть».

Эх, все же надо было подавать его остывшим.

Она отложила очередной крупный черепок в сторону и с достоинством выпрямилась. Зимин восхитился ее выдержке.

Королева всегда остается королевой, даже если все вокруг усеяно осколками, а сама она без подобающего приему наряда.

Было видно, что Жене хочется отступить, но она не сдвинулась с места ни на миллиметр. Вопросительно изогнула бровь. В отличие от Алены, она помнила кто тут хозяин, и по всей вероятности первой вступать в диалог не собиралась.

«Хорошая тактика», – мысленно отметил Стас и, пользуясь упертостью леди, приблизился к ней практически вплотную. Их разделяло расстояние в ладонь, не больше.

– Мне показалось, это ваше, – с видом акционера на совещании произнес Стас, потрясая мешком с останками усопшего скорпиона. – Вернуть пришел.

Женя с трудом удержала лицо. Еще никогда Штирлиц не был так близок к провалу.

– Ты ошибся, – сухо и с легкими интонациями превосходства, как и подобает королеве, произнесла она. – Впервые вижу эту гадость.

– Не сомневаюсь, – Зимина смутить было не так-то просто. – Ведь раньше сие представляло цельную конструкцию.

Легкая, едва обозначившаяся улыбка в уголках губ Афинской сообщила ему о многом. И еще глаза – в них плясали чертята.

– Все равно не понимаю, о чем идет речь.

– А я объясню, – Стас вдруг осознал, что перед ним стоит пантера, каждый изгиб которой он помнил так ясно, словно техзадание на свой первый контроллер. Стоит в одном лишь полотенце, неприлично близко и…

Почему, черт возьми эти обнаженные плечи кажутся ему самым желанным зрелищем, какое можно представить? Злость на дерзких подруг улетучилась, как и не было. Желание наказать Женю осталось, но приобрело явственный оттенок, ограниченный пятьюдесятью вариантами в палитре серого. И ни один из них не попадал в цивилизованные рамки, одобренные обществом.

Неандерталец ликовал, репетируя сольный выход.

Женя осознала, что ее целуют, чуть позже, чем поняла, что осталась без последнего оплота иллюзии целомудрия – предательского махрового куска ткани, размером метр на полтора. И что самое странное, ни тени смущения, равно как и возмущения, ее в этот момент не посетило. Скорее, наоборот, дико раздражало то, что она не может проделать тот же фокус с шортами Зимина. Зато радовал его голый торс, так кстати пришедшийся под обострившиеся органы осязания.