Книга Женщина, я не танцую, страница 54 – Таша Танари

Гадство, похоже, не скоро эта возбудительная картинка перед глазами потускнеет и потеряет прелесть. Незакрытые гештальты – это зло. Методично обойдя территорию при отеле, Лисовский прикинул, где может обретаться его своенравная муза. Вряд ли она стала бы покидать их обитель на сколько-нибудь существенные расстояния, а следовательно, все дороги ведут к побережью.

Костя решил начать поиски с пляжа и массовых мест скопления отдыхающих, а если не повезет, то ознакомиться с более уединенными местечками вдоль линии берега. Почему-то казалось, что выбирая между прогулкой по городу и близостью к морю, Алена предпочтет второе. Он бы так и поступил. В любом случае, даже если удача не улыбнется, Костя побудет наедине с собственными мыслями и изучит красивые местные пейзажи.

Однако благосклонность фортуны была на стороне Лисовского, и одинокую фигурку в знакомой тунике он опознал задолго до того, как приблизился к ней. Алена сидела на большом, нагретом солнцем камне около пирса, ведущего к маяку. Ее светлые пряди безнаказанно трепал ветер, и сама она вся казалась какой-то воздушной и эфемерной. Словно и не из этого мира, а так – притворяется.

Костя сел рядом и просто наблюдал за девушкой. Она не повернула головы проверить, кому вдруг приспичило тоже полюбоваться на открывающийся с этого места вид на пристань и горы. Так они и молчали, каждый думая о своем.

Наконец Лисовский вспомнил о событиях, вынудивших его сначала играть в истребителя ядовитых тварей, а потом и вовсе покинуть жилище и отправиться на поиски предполагаемой нарушительницы спокойствия.

– Все, я знаю, что с тебя стребовать! – так, будто они тут уже полчаса вели оживленную беседу, сообщил Костя.

Алена заметно вздрогнула и неверяще посмотрела на свой персональный кошмар. Кошмар безмятежно улыбался, пряча наглые глазищи под тенью любимой ковбойской шляпы.

– Ты! – скорее обвиняюще, чем вопросительно изрекла мадам Ковалева.

– Я, – не стал отрицать очевидного рыжий мздоимец. – Ты помнишь, что задолжала?

Алена подняла очи к небу и горестно застонала: похоже, этому мужчине проще дать, чем объяснять почему нет. Тем не менее вслух она произнесла иное:

– И ты еще на что-то рассчитываешь после своей утренней выходки? Феноменальная самоуверенность.

– Вы поэтому решили нас отправить на больничную койку? – коварно уточнил Костя, ухватившись за озвученный мотив. – Не находишь, что это как-то слишком?

– Что? Ты в своем уме?

– Разумеется, а вот в ясности вашего рассудка есть сомнения.

– Не понимаю о чем речь, да и не особо хочу. Счастливо оставаться, – Алена попыталась встать и гордо удалиться.

Однако Костя был начеку, и в следующий момент уже обнимал свою несговорчивую музу.

– А ведь скорпион Стаса ужалил, – пошел ва-банк хитрый Лис, тихо-тихо нашептывая ей на ушко: – Готова нести ответственность за содеянное?

– Да он дохлый был! Уйми уже свою больную фантазию, – выпалила Алена и тут же задохнулась от осознания.

Лисовский победно рассмеялся и выпустил из объятий строптивую добычу.

– Ну ты и…

– Так, стоп! Что, реально дохлый?

– А мы, по-твоему, на всю голову пристукнутые живого подсовывать? – возмутилась Алена.

Судя по принявшему задумчивый вид Косте и некоторому скепсису во взгляде, что-то примерно такое он и думал. Ковалева выразительно покрутила пальцем у виска и, передумав уходить, обхватила колени руками.

– Вообще, я рад. Последнее вселяет надежду, что не все так запущено.

– Сгинь! – прохныкала Алена.

– Нет, нормально? Она меня чуть до инфаркта не довела, еще и недовольная сидит, права качает.

Тут Алена с живейшим интересом посмотрела на собеседника и переспросила:

– До инфаркта, говоришь? Что, правда?

Лисовский подумал, что эта девушка и слово «нормальность» и рядом не стояли. Уж больно много затаенной надежды она вложила в свой вопрос. Он отрицать не стал, потому как преследовал собственную выгоду. Кивнул.

– А чего тогда так тихо было? – с подозрением уточнила Алена.

– Ты хоть раз видела человека в предынфарктном состоянии?

На это Ковалевой крыть было нечем. Все еще сомневаясь, она все же ощутила некую удовлетворенность от дурацкой затеи. Пусть без эффектного представления, но одну лисью морду она взбодрила.

А потому что нельзя быть наглым таким.

– Вот видишь, – продолжил гнуть свою линию этот… пушной зверек. – Мало того, что не отблагодарила спасителя в лучших традициях рыцарских романов, еще и чуть на тот свет не отправила.

Ковалева шире распахнула глаза и возмущенно открыла рот. Подумала, закрыла и, не скрывая язвительности, произнесла:

– Чисто из присущей мне любознательности. Давай, озвучь свое желание, злопамятные ты эльфийские уши!

– Нормальные у меня уши, – не согласился Костя. – А при чем тут эльфы?

– Да так, – хмуро буркнула Алена, прикидывая какой именно смертью погибнет его прототип, а заодно доживет ли он до последних глав или придется избавиться от поганца уже в начале истории. – Не отвлекайся и удиви меня. Я вся в предвкушении.

Лисовский сделал скидку на причуды однозначно не-леди. С последними он не то чтобы смирился, но привыкать начал. Правильные девочки всегда казались ему слишком скучными, потому уточнять и дальше он не стал, зато перешел к делу:

– Дашь себя нарисовать?

Ковалева немало изумилась подобной просьбе, признавая, что заказанный эффект Косте вполне удался. Кроме того сия просьба ей определенно льстила. Особенно если вспомнить, что он не просто какой-то маргинальный ноунейм[20], а признанный обществом деятель от искусства. Уважительное представление из уст Селима вызывало доверие и имело вес.

– Дам, – великодушно согласилась она и… покраснела.

Уж больно моська у Лиса была хитрая, довольная и многозначительная. Вот же… жучила!

Решив сгладить свой излишне лаконичный и в то же время с налетом двусмысленности ответ, Алена пояснила:

– В смысле, ты вроде требовать собирался, а сам спрашиваешь.

– Ну можно же прикинуться вежливым и робким для разнообразия, – ухмыльнулся Костя. – Вон, ты все по рыцарям вздыхаешь. Мне несложно, даме приятно.

– А если я передумаю? – провокационно уточнила Алена, оставляя за собой право «казнить и миловать».

– Тогда я скажу, что рыцаря сожрал дракон, после чего вышел на охоту за тобой. Поздно, синьорина, ты мне должна и уже согласилась!

– Наглость – второе счастье, – фыркнула Алена, но глаза ее улыбались.

– Первое. Второе счастье – целеустремленность.

– Вот как это теперь называется. Спасибо, что просветил.