
Онлайн книга «Сердце призрака»
– Тот, – сказала она и начала задыхаться, словно прочитала мои мысли. – Кто пришел меня спасти. Ты его убил? – Живее всех живых, – с усмешкой ответил я. – Значит, ты его отпустил? Можно ли сказать, что я его отпустил? Да. Хотя, если быть точнее, ему удалось сбежать. – Я уже сказал, что не стал его убивать. Веришь ты или нет. Она с ненавистью на меня взглянула. Возможно, теперь Стефани будет ненавидеть меня вечно. – Я не верю, что он и Зедок – один человек, – сказала она, отрицательно качая головой. – Не верю. Маска Гнева скрывала мое разочарование, а грудь сжималась от пронзительной боли. Конечно же, она говорила об Эрике. – Я могу сказать лишь одно, – гордо ответил я. – В «Молдавии» существует только один «он» – и это я. Кстати говоря, кроме тебя, здесь только я и живу. – А что насчет других фигур в масках? – прошептала она. Ее лицо, демонстрирующее огорчение после решенной головоломки, изменилось в свете костра. Но все же лучше рассеять ее сомнения и предоставить единственно верный вариант. – Они всегда были частью меня, – закончил я за нее. – Но это означает, что ты мне солгал. Неистовое чувство злости, с которым она произнесла эти горькие слова, наводило на мысль о том, что мой поступок был самым вопиющим и непростительным из всех, что я совершал. – Другие маски, – признался я. – Но не я. – Ты хотел убить моего отца. Она меня поймала. Теперь меня охватило глубокое чувство сожаления о действиях Безумия. И как я мог отрицать свою вину, если эта маска тоже была частью меня самого? – Стефани, это тоже была другая маска, – сказал я, даже не надеясь на ее понимание. – Я… я правда рад, что твой отец идет на поправку. – Он не выздоровеет, – возразила она. – И Чарли тоже. Пока я не вернусь домой. Тут я замолчал, потому что не мог не согласиться. Во всяком случае, не больше, чем позволить себе и дальше вводить ее в заблуждение. Но теперь она была со мной и принадлежала только мне. Поэтому я предпочел забыть о существовании другого мира. – Если все эти маски и есть ты сам, – сказала она после того, как тишина стала невыносимой, – тогда мне хотелось бы поговорить с фигурой в синей маске. – Ты имеешь в виду Доблесть. К сожалению, ее больше нет. Я не мог и дальше смотреть на то, как она разрушает мои планы. Она задержала дыхание, и, словно из ниоткуда, на ее щеку упала горькая слеза, которую, судя по ее недовольному выражению лица, я заметил напрасно. – Я тебе не верю, – настаивала она. – Ты опять сомневаешься в моих словах. Но ничего. Скоро ты поймешь, что у Гнева нет причин лгать. Как и в свое время это понял я. – Он – Доблесть, а ты – Гнев? – спросила она, вытирая слезы забинтованной рукой. – Он был Доблестью, – ответил я. – И – да, я Гнев. – А все вместе вы – это Зедок? И Эрик? – Эрик мертв, – бесчувственно сказал я. – Но однажды ты все-таки был Эриком. – Я же тебе сказал… – Тот, кто пытался меня спасти, – она резко сменила тему разговора. – Кто это был? – Он, – осторожно ответил я, – это старый знакомый. – Ага, – огрызнулась она. – Ваши зверские крики казались весьма дружелюбными. Э-эм? – Опустив глаза, вдруг она заметила, что ее хрупкую талию обтягивало белое платье. – А где моя одежда? – Ты же насквозь промокла, – я ждал этого вопроса, поэтому ответил совершенно спокойно. – Радуйся тому, что не замерзла до смерти. – Так ты снял с меня одежду? В ее дрожащий голос снова закрался всепоглощающий ужас. – Конечно же, нет, – сказал я. – Осмелюсь предположить, что, если бы я это сделал, ты бы узнала первая. – Схватившись за грудь, я надеялся, что бурлящая во мне кровь все скажет за меня. Я хотел, чтобы она знала, что мои руки не прикасались к ее беззащитному телу. Затем я наклонился в сторону эркера и сказал: – Твою одежду сняли две мои маски. Но чтобы ты не дергалась и не мешала залечивать мои раны, я связал тебе руки. – Но… Она замолчала и окинула презрительным взглядом гнусный союз Злобы и Зависти. – Но маски… Ты же сказал, что они и есть часть тебя. – У меня всего лишь одна пара глаз, – смущенно заметил я. Неужели мы так и будем это обсуждать? Неужели она все еще не верила ни одному моему слову? И почему она так странно на меня смотрела? – Я не вижу того, что видят они, – заверил я Стефани. – Не волнуйся, никто не нарушил твоих личных границ. Она неожиданно моргнула, а я поспешил отвернуться, будто забыв о том, что уже сто лет мое настоящее лицо скрывают маски. – Я понимаю, почему ты так переживаешь, – сказал я, разрушая гробовую тишину между нами. – Конечно же, для тебя все выглядит не наилучшим образом, и было бы логично подумать, что во мне ты видишь безумца и наглеца. Но, несмотря на это… Я хочу сказать, что все сказанное мною ранее было чистой правдой. Все, о чем я говорил тебе в гостиной и в оранжерее. Что касается моего… Я просто хотел тебя спасти. И буду невероятно тебе благодарен, если ты не станешь превращать меня в монстра, когда я просто… – Боже мой, – с благоговением прошептал ее фальцетный голос, заставивший меня замолчать. В этот момент я решил поставить свою бестолковую тираду на паузу, еще раз окинув Стефани растерянным взглядом. – Ты смутился, – подметила она. Я напряженно молчал, наивно полагая, что любое отрицание с моей стороны только подтвердит ее догадку. И все же было унизительно предстать в ее глазах в качестве бесстыжего наглеца. Или я ошибочно принял ее беспокойство за отвращение? – Мне не помешает знать, планируешь ли ты второе самоубийство, – отрезал я. – Или тебе уже хватило? В ту же секунду ее нахмуренное лицо охватила нечеловеческая ярость. – Я не пыталась себя убить! – Так, значит, ты просто захотела поплавать в ледяной воде? – Я хотела сбежать! – закричала она, стряхивая с себя одеяло и вскакивая на ноги. – От тебя! Позади раздался мерзкий смех Зависти и Злобы, и кто-то из них самодовольно пофыркивал. – И вы двое, – сказала она, приближаясь к ним. – Вы умеете делать хоть что-то еще, кроме как ехидно шипеть? К моему удивлению, Зависть и Злоба резко замолчали. Похоже, им действительно нечего было сказать. Сенсация. – Они ничего тебе не ответят, – сказал я. – Я запретил им с тобой разговаривать. – Они всегда беспрекословно тебе подчиняются? – спросила Стефани, повернувшись ко мне лицом. – А что насчет других масок? Почему тебя слушаются все, кроме Доблести? |