Книга Ты мой ангел, страница 36 – Novela

Ничего не могу поделать с этим потоком мыслей, а ещё – ревностью. Я ревную его даже к тем женщинам, которых он будет снимать после меня, а это уже совсем абсурдно.

Следует признать, что у меня проблемы.

Мне становится смешно, потому что впервые за долгие годы я считаю проблемой ревность к мужчине, который не принадлежит мне, а не то, что у меня муж монстр и моя жизнь в опасности.

– Что?

Эрик опускает камеру, когда замечает, что мои губы дрожат в едва сдерживаемой усмешке.

– Ничего.

– Ты улыбаешься.

– Нет, вовсе нет, – возражаю я, хотя мои губы совершенно точно растянуты в улыбке.

– Что заставляет тебя улыбаться, Ханна? – настаивает он.

Я понимаю, что он не отстанет, и решаю рассказать чуть изменённую версию.

– Я подумала, что впервые за долгое время мои мысли занимает не страх, а нечто иное. Когда Джек попал в тюрьму, я и подумать не могла, что буду делать что-то… такое. – Я машу рукой в воздухе, подразумевая съёмку и моё участие в ней. Обнажённой.

Эрик ничего не отвечает, задумавшись, а мне до ужаса хочется узнать, о чём именно он думает.

– Распусти волосы, – велит он, и мне кажется, его голос звучит немного странно.

Эрик перезаряжает плёнку, и мы продолжаем.

По моим подсчётам, он сделал около сотни снимков (хотя… скорее всего, я ошибаюсь). Не знаю, для чего ему так много. Если предположить, что он отберёт только самые удачные снимки, то сделать это на цифровую камеру мороки было бы меньше, да и экономичней. Но что я понимаю в этом?

Свои умозаключения я оставляю при себе, терпеливо позируя, но, когда Эрик говорит, что мы закончили, чувствую облегчение.

Это немного утомительно.

Последний кадр был сделан у окна, а полотенце лежит в кресле возле гардероба. Я иду к нему, но рука Эрика останавливает меня.

– Откуда этот шрам?

Он касается небольшого и не очень заметного шрама в виде дуги с левой стороны моей талии. От времени он успел побледнеть, и его непросто разглядеть. Удивляюсь, как он вообще его заметил.

Я не хочу отвечать, и это видно по мне. Смотрю ему в глаза и молчу. Сейчас, когда я проявила такую для себя смелость, и он дал мне почувствовать себя прекрасной, я не хочу рассказывать, как мой муж пинал меня.

Он всё понимает, потому что не настаивает, отпустив мою руку.

Я заворачиваюсь в полотенце и скрываюсь в ванной.

***

В ванной комнате я переодеваюсь в свою одежду и чуть задерживаюсь, потому что мне нужно немного времени наедине с собой. Я заряжена адреналином. Мои щёки горят. Я чувствую себя сексуальной. Мой взгляд полыхает огнём, когда я смотрю на себя в зеркало.

Мужчины всегда обращали на меня внимание, я знаю, что привлекательная для них, но никогда не ощущала себя такой. Эта фотосъёмка что-то изменила во мне. Я почувствовала себя открытой и осознала, что то, что делал со мной Джек на протяжении ряда лет не определяет меня. Я не жертва, и мне не стоит жить с ощущением, что я ущербна.

Я женщина, и Эрик показал мне, что во мне есть прекрасное. Джек не смог отобрать всё.

Когда я возвращаюсь в комнату, Эрика там уже нет. Я нахожу его на кухне, он разговаривает по телефону.

– Сорок минут? Да, устраивает, – кому-то на том конце провода говорит он и вешает трубку. – Я заказал ужин.

Я смотрю на часы – уже за полночь. Пока доставят еду, будет час ночи. Впрочем, спать мне не хочется, работа в клубе приучила меня к ночному ритму жизни.

– Когда ты проявишь снимки? – Мне не хочется быть нетерпеливой, но я хочу увидеть, что вышло.

– Я бы сделал это сейчас, но у меня были другие планы.

Его речь чуть растянута, когда он обходит стойку и приближается ко мне. Моё дыхание замирает в груди от предвкушения.

– Мне нравилось, когда на тебе не было ничего, – склонившись к моему виску, шепчет Эрик. Его голос густой и глубокий, он обволакивает меня, вовлекая в свой плен. Я забываю о вопросах, которые недавно терзали меня; забываю о волнении и неуверенности. Во мне остаётся только желание, порождённое им; ощущение жара по коже, когда его ладони скользят по моему животу.

Я позволяю векам прикрыться и тихонько вздыхаю. Ловкими, неторопливыми движениями Эрик расстёгивает пуговицы на моей кофточке; ласкает кончиками пальцев живот, заставляя меня вздрогнуть.

– Ты очень хорошо справилась, – одобрительно шепчет Эрик, пока его руки стягивают с меня юбку. – Мне было непросто продолжать съёмку, вместо того чтобы трахнуть тебя на своей кровати.

Это грубое признание делает с моим телом нечто странное: в один момент происходит сильный выброс адреналина и я горю от нетерпения, от желания, чтобы он сделал это. Мы даже можем не идти в спальню, а остаться здесь.

Моё дыхание учащается, становится шумным. Я переступаю с ноги на ногу, пытаясь немного унять ноющую боль между бёдрами.

– Смелее, Ханна, – севшим голосом подталкивает меня Эрик, обхватив пальцами мой подбородок и повернув к себе, целует совсем не нежно. Раздвигает мои губы и проскальзывает языком в глубину рта.

Мы стоим в его кухне, на мне расстёгнутая кофточка и трусики, а он всё ещё полностью одет, но ягодицей я чувствую, как его эрекция, затянутая в джинсы, упирается в меня.

Он вращает своим языком вокруг моего с напором, отчего даже немного больно; посасывает мою нижнюю губу, и я повторяю за ним. Поцелуи делают меня ещё более жаждущей.

– Скажи, чего ты сейчас хочешь, – требует он, а мне не хватает дыхания. Он сжимает одну руку на моём бедре, другую просовывает под резинку трусиков и трогает меня между ног, убеждаясь в том, чего и как сильно я хочу.

– Тебя, – дрожащим голосом отвечаю я, надеясь, что он не будет мучить меня долго. Я не выдержу и стану умолять его.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал с тобой? – продолжает искушать он, проникая в меня средним пальцем до упора.

Я поджимаю пальцы на ногах, переставая дышать.

– Что я должен сделать, Ханна? – Его голос становится грубей, а палец начинает двигаться во мне.

Я провожу языком по пересохшим губам; мои глаза до сих пор закрыты.

– Трахнуть меня, – еле слышно выдыхаю я.

– Да, Ханна, – нотки удовлетворения слышаться в его тоне. – Это то, что я собираюсь сделать с тобой.

Я ожидаю, что он снимет джинсы и возьмёт меня, но вместо этого Эрик разворачивает меня спиной к стойке и опускается на колени.

– Расставь ноги, – коротко велит он.

Прикусив губу, я слушаюсь, для надёжности положив локти на стойку. Он сдвигает мои трусики в сторону и, подавшись вперёд, проводит языком по возбужденным складкам и клитору.