Книга У Ворона две жизни, страница 59 – Елена Кондрацкая

– Так меня зовут, – довольно кивнула она. – И я пришла забрать своё дитя.

– Дитя?

– Тёмные пришли в мир из моего чрева. – Морена ласково коснулась волос Кирши. – И за каждым из них я прихожу лично.

– Нет! – Василиса оттолкнула руку богини и закрыла его собой. – Ещё рано! Я спасу его!

Морена посмотрела на неё с сочувствием.

– Ты знаешь, что это невозможно, Василиса. Иначе меня бы здесь не было.

– Неужели ничего нельзя сделать? – закричала чародейка, наспех сплетая чары над раной. Кирши застонал.

Морена призадумалась, постучала пальцем по подбородку, а затем испытующе взглянула на Василису.

– Есть один способ, – вкрадчиво сказала она.

– Забрать меня вместо него? – с замиранием предположила Василиса.

Морена звонко захохотала. За окном ей вторил гром.

– Не переоценивай свою жизнь, чародейка, – отсмеявшись, сказала богиня. – Ни одна человеческая душа не будет равноценна душе моего чада.

– А что тогда? – по спине Василисы теплом пробежала волна облегчения.

– Мне нужна одна услуга, – Морена щёлкнула пальцами, и в комнате материализовался стул. Богиня грациозно села, закинув ногу на ногу. – У меня кое-что украли. И я очень хочу это вернуть.

– И я смогу это сделать?

– Ты можешь попытаться.

– А если не выйдет?

– Тогда и поговорим.

– А Кирши…

– Сейчас я сохраню ему жизнь.

Василиса посмотрела на Тёмного. Он всё ещё был без сознания. На лбу блестели крупные капли пота, прерывистое дыхание говорило о том, что времени осталось мало.

Василиса не хотела, чтобы он умирал. От одной этой мысли ей становилось невыносимо больно. Так сильно, что хотелось кричать. А ещё она понимала, что мыслить трезво ей пока не удается, – любовное зелье до сих пор окутывало сердце, и Василиса не могла сказать, где заканчиваются чары и начинаются её собственные чувства.

Но это было неважно. Она уже всё решила.

– Я согласна. Что нужно делать?

Морена улыбнулась и подошла к Кирши. Коснулась двумя пальцами его лба. Темный застонал, а Василиса с трепещущим ужасом смотрела, как затягивается рана, как сплетаются между собой новые мышцы, как их укутывает новая розовая кожа. Пара секунд – и на груди Кирши белел неровный и на вид старый шрам, формой напоминавший солнце.

– А теперь, – Морена взглянула на Василису, – я должна кое-что тебе показать.

С этими словами богиня коснулась холодными пальцами лба чародейки. И мир перевернулся.

Василиса оказалась на залитой солнцем поляне. Вокруг желтели одуванчики, летали стрекозы и пчёлы. Посреди поляны стоял прекрасный златокудрый юноша и смотрел вдаль.

– Где мы? – прошептала Василиса, когда Морена возникла рядом.

– В моём воспоминании, – ответила богиня и двинулась вперёд.

Юноша, завидев Морену, расплылся в счастливой улыбке и простёр навстречу ей руки. Морена слилась с ним в объятиях.

– Я ждал тебя, любимая, – прошептал юноша. – Так долго ждал.

Василиса отступила. Не может быть. Это… Пересвет из легенды?

– Время в Нави течёт иначе, – голос Морены звучал мягко и тепло, лишившись прежней насмешливости. – Но теперь мы можем побыть вдвоём.

Пересвет поцеловал Морену, а в руке у богини сверкнул серп.

Василиса затаила дыхание. Она испугалась за жизнь юноши, хотела окликнуть Пересвета, но понимала, что он не услышит.

Но Морена не убила его. Она мягко отстранилась и протянула ему испещрённый рунами серп.

Серп Белогора! Нет, серп Морены.

– Это мой тебе подарок. Если захочешь вновь увидеть меня, просто возьми его и назови моё имя.

– Морена?

Богиня улыбнулась.

– Мое настоящее имя. – Она наклонилась к Пересвету. Губы коснулись его уха, и она прошептала ему что-то, чего Василиса не могла услышать.

В ответ Пересвет подарил ей поцелуй, а потом мир снова перевернулся.

Теперь Василиса оказалась в комнате, залитой лунным светом. И Пересвет снова был здесь.

– Ты обманул меня! – рычала Морена.

– А ты думала, я смогу полюбить чудовище? – богатырь смотрел на богиню без страха, вызывающе вскинув подбородок. – Чудовище, породившее скверну? Мерзких Тёмных, превративших нас в рабов?

– Мои дети прекратили войны! – в глазах Морены блестели слёзы. – Дали вам возможность жить в мире!

– Они лишили нас свободы! – Пересвет шагнул навстречу богине. Та отпрянула. – Я жил на этом свете лишь с одной целью – покончить с их властью. И лишь из уважения к тебе я не уничтожил их. Я дал им возможность покинуть наши земли.

– Из уважения? – Морена фыркнула. – Я доверила тебе своё истинное имя. Я полюбила тебя. И вот как ты этим воспользовался? Обрёл надо мной власть, заставил раскрыть имена моих детей, чтобы обрести власть и над ними! Так чем же ты лучше нас?

– Это другое, – покачал головой Пересвет.

– Всё едино, – плюнула Морена. – Я убью тебя!

Пересвет в ответ рассмеялся.

– Все мы знаем, что ты не можешь отнимать жизни до назначенного часа. Ты принесла клятву самому Перуну.

Морена бессильно сжимала и разжимала кулаки.

– Верни мой серп, – наконец выдавила она.

– Ах, серп, – Пересвет покосился на артефакт на столе. – Его ты не можешь забрать, ведь это был священный дар. Нет, Морена, я не отдам его тебе. На случай, если Тёмные или их потомки найдут способ вернуться и мне снова понадобится твоя помощь.

Легенда о том, как Пересвет одолел Тёмных. Василиса слышала эту историю сотни раз. Её рассказывала Дуня, бабки в Лютоборах, совсем недавно – старуха у костра, и ни разу предание не заканчивалось так.

– Разве Пересвет не вернулся к тебе? – спросила Василиса. – Легенда звучит совсем иначе.

– Пересвет рассказал людям свою версию, – голос Морены звучал отовсюду. – Вы, смертные, любите приукрашивать действительность. Всегда хотите выглядеть лучше, чем есть.

Мир снова пошатнулся, и Василиса перенеслась в другое место.

На этот раз посреди комнаты стоял мужчина, в котором Василиса узнала молодого Белогора. В руках он держал серп.

– Так-так-так, – Морена вышла из тени и покосилась на артефакт. – Ты посмел произнести моё истинное имя, Белогор. Откуда у тебя этот серп?

Чародей смущённо посмотрел на богиню.

– Он принадлежал моему предку и передавался из поколения в поколение вместе с твоим именем. Ты однажды помогла человечеству противостоять Тёмным. Но теперь случилась ещё более страшная беда.